Светоч Русской Церкви. Жизнеописание святителя Филарета (Дроздова), митрополита Московского и Коломенского

ничтожество поверхностного блеска, который ныне в людях называется просвещением и образованностей), есть одна из степеней для восхождения к мудрствованию здравому и правому; кто возведен на нее, тот да благодарит Вождя невидимого». «Хорошо поет Богу не тот, кто поет искусно, а тот, кто поет разумно и усердно. Прошлым летом в Лавре в больничной церкви я слышал, как один престарелый пел один и рознил сам с собою, но вечерня была хороша…»

Митрополит Филарет присутствовал при закладке на Воробьевых горах первого, так и не построенного храма Христа Спасителя, а спустя двадцать лет оказался прямо причастным к созиданию храма с таким именем. Место для него выбрали в центре города, вблизи Кремля, для чего, правда, понадобилось перевести в район Красного Села Алексеевский женский монастырь.

10 сентября 1839 года произошла торжественная закладка нового храма Христа Спасителя. После литургии в Успенском соборе Кремля, совершенной митрополитом Филаретом, крестный ход двинулся к месту закладки. Во главе процессии шли инвалиды Отечественной войны 1812 года, за ними несли чудотворные иконы – Иверскую и Владимирскую. Далее следовали чиновники, генералы, сто диаконов и священников, девять архимандритов, три епископа и митрополит Филарет. За митрополитом верхом следовал Император Николай Павлович с наследником, великим князем Александром Николаевичем, члены Государственного Совета, министры, дворцовые чины. Звонили колокола всех московских церквей. Пели лучшие в России церковные хоры – придворный и синодальный. После краткого слова митрополита царь возложил памятную доску, и тут артиллерийские орудия, расставленные на набережной, начали пальбу, и вновь зазвенели и загудели все московские колокола. Царь уехал, храм начали строить, и митрополит Московский стал членом комиссии по его строительству.

Святитель Филарет по природе своей не мог равнодушно относиться к совершаемому им делу, тем более к делу столь значимому. В течение почти трех десятилетий он входил во все важные детали художественного убранства храма; им были составлены списки сюжетов для скульптурных композиций на фасадах и живописных композиций в самом храме, им же была предложена идея необычного алтаря – храма в храме. Он принимал активное участие в обсуждении работ известных художников В. И. Сурикова, Г. И. Семирадского, В.П. Верещагина и других. Иные талантливые живописцы долго не могли понять, что церковная живопись не должна передавать страсти человеческие, что ее назначение состоит в показе совершающегося дела Божия. Например, 19 апреля 1859 года митрополит Филарет в письме к Московскому генерал-губернатору графу А. А. Закревскому изложил свое мнение об эскизе для запрестольного образа Тайной вечери, обратив его внимание не только на несоответствие изображения евангельской истории, но и на чисто эстетические моменты, и заключил: «Эскиз не может быть одобрен».

В те годы в некоторой части общества и духовенства за Московским митрополитом прочно утвердилась репутация жестокого, упрямого и самолюбивого человека. Поводы для этого были. Так, архиепископ Амвросий (Ключарев), вспоминая свое священническое служение в Москве, отмечал, что владыка Филарет любил «сбивать ученую гордость магистров, учить смирению, школить их». Например, подавлял иных своими колоссальными познаниями, мог по несколько раз заставлять иного священника переделывать проповедь, предназначенную для произнесения в Успенском соборе. Конечно, не всем нравились его скрупулезность, доходящая до педантичности, памятливость на все, вплоть до мелочей, требовательность, граничащая с въедливостью, нередкая вспыльчивость. Он не любил, чтобы люди в своих суждениях переступали известную границу, но не любил и рабского безмолвия, угодливости, лести.

Архиепископ Амвросий рассказывает случай, когда московский городской голова Иван Артемьевич Лямин поделился с ним печалью: митрополит не дал ему своих певчих для выступления перед воспитанниками мещанских училищ. При встрече с владыкой Филаретом Ключарев, тогда еще молодой священник, вступился за Лямина.

«– Вот еще, – сказал горячо владыка, – тешить мальчишек!

– Ныне, владыко святый, – отвечал я, – мальчишек тешат всеми способами, новоизобретенными научными опытами, фокусами, музыкой и прочим, находя во всем этом способы их развития, а духовные концерты в этом отношении наиболее полезны.

Владыка остался в задумчивости и отпустил меня. На другой день слышу, что владыка пригласил к себе Лямина и сказал ему:

– Ключарев убедил меня – возьмите певчих!»

Известны случаи признания митрополитом Филаретом своей неправоты: однажды он поехал к М.М. Тучковой извиниться за излишне резко сказанное слово; на заседании московского Тюремного комитета между владыкой и добрейшим тюремным доктором Ф.Ф. Гаазом как-то завязался спор, в котором признал себя неправым.