Светоч русской земли (СИ)

- Хочешь, владыка, послати мя в Нижний Новгород? - спросил Сергий, спрямляя пути разговора и сминая все замыслы Алексия.

Алексий, помолчав, сказал:

- Борис не по праву сидит на нижегородском столе! - И, уже торопясь, чтобы Сергии снова не обнажил своего знания, добавил. - Дмитрий Костянтиныч согласен подписать ряд с Москвой, отрекаясь от великого княжения!

- Ему привезли ярлык? - спросил Сергий.

- Да, от Азиза-царя! - ответил Алексий.

Архимандрит Павел вздыхал, глядя то на того, то на другого.

- Борис должен уступить город и подписать грамоту об отречении? - спросил Сергий, утверждая.

- Да.

- Князь Борис получил от царицы Асан ярлык на Нижний Новгород! - решил вмешаться архимандрит Павел.

Сергий кивнул. Видимо, он знал и это.

Он предвидел и закрытие церквей, предложенное Алексием. И сказал, осуровев лицом:

- Мор!

И стало ясно, что эта мера - и жестока, и груба...

Было в лице Сергия нечто новое. По-прежнему румяны были впалые щёки и здоровой - худоба, и стан - прям, и руки - крепки и чутки. Но что-то прежнее, юношеское, что так долго держалось в Сергии, изменилось, отошло, отцвело. Спокойнее и строже стали глаза, не так пышны потерявшие блеск волосы. Когда переваливает за сорок, возраст сказывается всегда. Возраст осени? Или всё ещё мужества? Возраст свершений! Для многих - уже и начало конца. И Алексия охватил испуг, он устрашился движения времени, явленного ему в этом лице. Но Сергий глянул ему в глаза, улыбнулся, и две морщинки сложились у глаз.

- Ты разрешишь мне, владыка, прежде побывать у Троицы?

Алексий принялся объяснять, что да, конечно, что он и посылает его троицким игуменом, и потому тем паче...

Всё это было не важно. Сергий шёл в Нижний Новгород, ибо правда была всё-таки на стороне Дмитрия Константиныча, и потому, что он знал другое: что всё это - и княжеская грызня, и споры из-за великого стола - тоже не важно. Придёт конец, уравнивающий всех, и думать надо о Вечном, собирать богатства, которые червь не точит и тать не крадёт. И пока этого не поймут, всё будет так, как есть, и не переменит своего течения, даже невзирая на необходимые в сём мире усилия Алексия.

Архимандрит Павел вышел первый. Они остались одни.

- Простишь ли ты меня, Сергие? - спросил Алексий.

- Ты взял крест на рамена своя, - сказал Сергий. - И должен нести его до конца! - Помолчал и прибавил. - На худое меня не зови. Токмо на доброе! - И ещё помолчал и сказал. - Смирять братьев надобно! Это - мой долг, как и твой!

Они троектратно облобызались. И у Алексия возникло чувство, что он - младший и сегодня целует своего учителя, без которого ему трудно жить на Земле!

Когда утром другого дня Сергий подходил к горе Маковец, у него забилось сердце и пересохло во рту. Он остановился и долго стоял, смиряя себя.

Троицкие старцы, пожившие на воле и испытавшие эту волю на себе, не хотели испытывать её больше. Они давно уже покаялись, передумали все свои нелюбия и теперь хотели вернуть Сергия.

Бил колокол. И иноки вышли и стояли рядами вдоль пути, иные падали ниц. К нему теснились, целовали руки, хватали за полы дорожной свиты, просили простить.

Братии, хулившие Сергия и радовавшиеся его уходу, исчезли предыдущей ночью, покинули обитель, прознав о возвращении игумена.

Стефан ждал его в келье. Когда Сергий вошёл, брат встал на колени, склонил голову и сказал, что понял всё и теперь готов уйти из монастыря. Сергий поднял его с колен и поцеловал в лоб и сказал:

- Прости и ты меня, Стефане!

Затем они долго молились в келье, стоя перед аналоем, между тем как Михей за стеной в хижине готовил покой к праздничной встрече учителя, а учинённый брат уже созывал братию к молебствию и торжественной трапезе.

Перебыв в обители малое время, Сергий, в сопровождении архимандрита Павла, игумена Герасима и нескольких отряженных с ним попов и иноков, вышел в путь. Стрела вылетела, толкаемая тетивой владычной воли, и устремилась к цели.

Глава 23

Посольство Сергия было столь невелико и непышно, что его не заметили в Нижнем Новгороде. Кучка пропылённых, умученных жарой иноков переправилась на дощанике через Оку и от перевоза устремила свои стопы в гору, по направлению к городу. Их не остановили в воротах, поскольку иноки сказали, что идут в Печорский монастырь к игумену Дионисию.

Они прошли через город, не останавливаясь, только озираясь вокруг, разглядывая наспех сооружённые Борисом валы, полуобвалившиеся кое-где, когда весенние воды подмывали осыпь. Суетились работники, довершая и доделывая. И всё же полный обвод стен города был сотворён и потребовал бы, в случае осады города и приступа, немалых усилий.

В монастыре путников ждали. Игумен Дионисий встречал важных гостей, ибо был уже извещён о том, что нижегородская епископия отошла в ведение Алексия, и о посольстве был предупреждён заранее гонцом.