Светоч русской земли (СИ)

Леса, леса и леса... Лоси вышли на дорогу, постояли, фыркая на приближающийся санный поезд, и отступили в кусты. Давеча на той стороне Волги днём видели медведя. Говорят, позапрошлым летом, когда стояла мгла, медведи, волки и лисы, ослепнув от дыма, заходили в города и на улицах сталкивались с людьми.

К Переяславлю подъезжали, спускаясь с горы, со стороны Весок, и белое, затянутое льдом озеро, и город открылся весь: в розовых дымах из труб и в нагромождении храмов. Острые кровли и главки над ними, с куполами, похожими на луковицы, крытые узорной чешуёй, монастыри, вал и рубленая городня по насыпи. Белый, видный даже отсюда, каменный храм - внутри города. Переяславль был не меньше Вильны, может, даже и больше, но уступал ей в каменном зодчестве.

- На Москве - много каменных храмов! - как бы почувствовав мысль Киприана, сказал Алексий. Ему не хотелось объяснять, что в деревянных хоромах жить на Руси здоровее и удобнее, - пусть Киприан всё это поймёт сам! - Вот в этом монастыре - мои палаты! - сказал Алексий, когда они уже подъезжали к нависшей над головой бревенчатой башне въездных ворот.

- Я хочу увидеть вашего чудотворящего игумена Сергия! - сказал почти правильно по-русски Киприан.

Алексий кивнул. Он устал и хочел сейчас помолиться и лечь спать. В присутствии этого болгарина Алексий чувствовал себя бесконечно старым! Леонтий смотрел на него с тревогой. Алексий, чтобы не волновать своего секретаря, раздвинул морщины щёк, изображая улыбку, и, подхваченный под руки, первым выбрался из возка. Их встречали. В монастыре и в городе звонили колокола.

Глава 15

Ночью Киприан, уже разболачённый и улёгшийся в постель, долго не спал. Почему-то здесь рассказ Дакиана припомнился ему во всех подробностях.

Патриарший поверенный в делах Руссии, Иоанн Дакиан был человеком строгой и не подверженной сомнениям веры. Но сверх того, он был чиновником патриархии, в задачи которого входила и такая вещь, как проверка истинности сведений, сообщаемых при прошениях о канонизации подвижников. Он сталкивался с таким количеством подделок, обманов, суеверий и ложных чудес, что постепенно разучился им верить. По его разумению, чудом можно было признать лишь Воскресение! Вознесение Спасителя, всё же прочее было если не вымыслом, то преувеличением и легко объяснялось без вмешательства Высшей Силы, если не являлось колдовством, к проявлениям которого Дакиан был суров. Поэтому рассказы о чуде, сопровождавшем рождение Сергия, Иоанн Дакиан не воспринимал, а толки о его провидческом даре и совершаемых Сергием чудесах приписывал склонному к вымыслу мнению народа.

С тем настроением Дакиан и отправился, как он рассказывал Киприану, посетить пустынь Сергия. "Возможно ли, - говорил он себе, - чтобы в этих диких, недавно обращённых к свету Христа странах воссиял такой светильник, которому подивились бы и наши древние отцы?" Дакиан последние несколько поприщ шёл в обитель пешком, так как возок не мог одолеть дорогу до монастыря. Воздух был свеж и напоён ароматами леса, и Дакиан уверял Киприана, что он не устал и даже не запыхался. Однако, уже приблизившись к ограде монастыря, испытал ужас, тем больший, что причин для него не было. Этот ужас не проходил и за оградой монастыря, и, когда игумен Сергий вышел к нему, патриарший посланец потерял зрение. Это было страшно: мгновенная темнота! Сергий взял Дакиана за руку и повёл в келью. Ввёл по ступеням, завёл в горницу и усадил. Дакиан продолжал ничего не видеть и тут. В этот миг он и почувствовал прожигающий душу стыд, повалился на колени и, плача, покаялся старцу в своём неверии, прося того излечить себя от слепоты. Сергий слушал его молча. Дождался, когда Дакиан, стоя на коленях, перестал говорить, свесил голову и лил слёзы, вздрагивая.

- Довольно! - сказал Сергий и, приподняв его голову за лоб, коснулся глаз кончиками пальцев, из которых перетекла некая сила. Так бывает при грозе, когда рядом ударит молния - и покалывает и щекочет тело, и по коже бегут мурашки. Дакиан прозрел и поднял глаза. Сергий стоял перед ним, глядя на коленопреклонённого грека.

- Тебе, премудрый учителю, подобает учити ны, но не высокомудровать и не возноситься над смиренными! Зачем ты пришёл? Ради какой пользы? Токмо уведать о неразумии нашем? Суетно сиё! И стыдно перед Судиёй, Который всё ведает!

Дакиан позднее ещё беседовал с Сергием, ночевал и назавтра пустился в путь, но о чём была дальнейшая беседа, не помнил и говорил и повторял Киприану, что с Сергием надо не говорить, а видеть его. С Верой в сердце побыть рядом.