Светоч русской земли (СИ)

Пимен ел Ивана глазами, пробовал стращать. Но заменить Фёдорова некем в такую-то пору... Пимен слишком понимал в хозяйстве, чтобы не почувствовать, что без этого данщика ему не обойтись.

Приходилось, по совету Ивана Фёдорова, сбирать обоз, везти снедное в Нижний Новгород, на продажу, благо там стояла дороговь на русский товар. Не ведал Пимен, что с тем обозом Иван Фёдоров повезёт послание архиепископа Ростовского Фёдора к суздальскому владыке Евфросину, глаголящее о нём, Пимене, которого, по мысли Фёдора, собором епископов надо отрешать от власти. Фёдор Симоновский, а ныне архиепископ города Ростова, принял на себя эту задачу, осознаваемую им как задачу спасения страны.

Папа Урбан VI, ненавидимый всеми, умер в 1389 году. Раскол в римской церкви всё углублялся, Авиньонский антипапа Климент VII пробовал даже взять Рим. Между тем Венеция с Генуей истощились в кьоджской войне, и объятья католического питона, пытавшегося удушить восточную православную церковь, на время ослабли. Поэтому новый византийский патриарх Антоний, друг и покровитель Киприана, после смерти Нила в феврале 1389 года взошедший на патриарший престол, смог воскресить в какой-то мере самостоятельную политику восточной церкви, а именно - снова добиваться воссоединения всей русской митрополии, разорванной спорами Литвы с Москвой, под властью одного духовного главы, каким должен был стать Киприан. Десятилетняя борьба Киприана за владимирский владычный стол приблизилась, как видно, к своему завершению... Если бы не воля великого князя Дмитрия! Но Дмитрий умер в том же 1389 году...

Однако кто мог знать, когда были живы все трое - папа Урбан VI, патриарх Нил и молодой ещё князь Дмитрий, - что всё произойдёт именно так? Никто! И потому Фёдору, возглавившему борьбу против Пимена, требовалось немалое мужество, чтобы сплотить и повести за собой против духовного главы страны епископов Владимирской Руси. Ибо, хоть Пимен раз от разу и становился всё ненавистнее и духовенству и пастве, события совершаются, лишь когда находятся вожди, за которыми уже идёт людское множество. И потому счастлива - та страна и то племя, у которого находятся в тяжкий час дельные пастыри, и несчастен - народ, не способный уже выдвинуть, породить, призвать вождей, для которых судьбы своего языка будут важнее личных или ватажных интересов.

Вернувшись в июле 1389 года с Пименом из Царьграда, Фёдор, представясь великому князю, устремился в свою епархию, по дороге заглянув в обитель Святой Троицы.

Сергий не удивился приходу племянника. Развившееся в последние годы сверхчувствие позволило ему заранее уведать о возвращении Фёдора из Константинополя. Спросил:

- Отца навестил?

Фёдор кивнул, нахмурившись. Отец был и молчалив, и плох. Фёдора встретил угрюмо, ничем не проявив родительской радости. Не завидовал ли он теперь собственному сыну, порядком отдалившемуся от родителя и только на миг заглянувшему в келью Стефана, к тому же овеянному ароматами далёких странствий, городов и стран, где Стефану не довелось и уже не доведётся побывать?

Сергий объяснил иначе:

- Переход в иной мир - труден! Это - как заново родиться. Дитятя кричит, вступая в сей мир, старец сетует и стонет перед порогом мира Горнего. Великие подвижники, отмеченные святостью, и те порой страшились у сего порога! А отец твой мыслит, что он - близок к Вечности, и уже готовится сбросить ветхую плоть - хотя он ещё переживёт и меня, - а потому заранее убегает от всего мирского. Не суди его и не сетуй, все мы - временны в мире сём, хотя из младости и мним себя бессмертными! Ну что ж! Высокую должность получил ты из недостойных рук, и како мнишь о дальнейшей судьбе своей?

- Отче! Как мог ты помыслить о таковом!

Фёдор упал в ноги Сергию. Как далёк стал Царьград, его мраморные дворцы, цветные колоннады храмов! В этой ветхой келье была Вечность, и старец, сильно сдавший за время разлуки, всё одно был вечен, как время, как подвиг, как жизнь. И он умрёт, но не прейдёт, не исчезнет, как иные многие. Он - вечен уже сейчас!

Фёдор лежал у ног Сергия, и скажи ему наставник нынче, повели отказаться от ростовской кафедры, уйти в затвор - исполнил бы, не воздохнув! Но дядя молчал.

- Како хощеши изженить Пимена? - спросил, наконец, он.

- Буду убеждать епископов! Нил ветх деньми, а на его место прочат Антония, Киприанова друга... Правда, я не ведаю, когда возможет совершиться сиё!