Светоч русской земли (СИ)

- У нас так! - подтвердил Феофан. - Хотя и иных ратоборцев Божьих немало на Руси! Теперь вникни, госпожа, вот во что: Благодать - Господень дар, Благодатью мы спасены через Веру, но не избавлены от дел, которые Господь назначил нам выполнять. А дар требует принятия. Человек, созерцая, приуготовляет себя к принятию Господнего дара. И ты, госпожа, и супруг твой не вольны в поступках своих, но обязаны творить волю Господа! Стоя перед иконой, православный молящийся пребывает в мире тем, что раскрывает душу, дабы принять Гармонию и Свет. Как же тут мочно живописать дам и рыцарей, сады и хоромы, всё земное, над чем должно в час молитвы возвысить себя?.. Икона, госпожа, - это созерцание Горнего мира! А созерцание является высшим состоянием совершенства, которым венчается духовное делание... Прямая перспектива уводит взгляд вдаль. Обратная - возвращает к себе. Она позволяет творить умную молитву, приведя к молчанию все чувства свои. Католики же взывают к эмоциям, радуют или страшат, обращаясь к душевному человеку, но не к Духовному!.. Да, госпожа! В мире есть и эмоции, и вожделения, и ярость, и гнев, и утехи плоти. Не живопись храма уводит нас к Надмирному. Иконописец являет образ Идеального мира. Пото и лица в иконе - светоносны!.. Ты, госпожа, поставлена днесь выше всех. Помысли, однако, велика ли ты - перед Господом? И не паче ли всех долг, ложащийся на тебя? Человек - раб совести своей, вот как мы понимаем служение Господу! Смысл смирения - в господстве человека Духовного над плотским. Пото и Сергий! Ибо он сумел всей жизнью своей воплотить то, о чём нами сказано днесь! Не умствовал, а трудился и стал! Он - пример того, что речённое возможно к воплощению. Так говорят все, знающие Сергия. Вот Андрей Рублёв, могущий тебе подтвердить сказанное мной! И ты, госпожа, коли хочешь познать истину православия, повстречайся с ним!.. Пото же не пишем на иконах и хором, подобных земным дворцам. Они всегда сзади, а действовали всегда впереди них, на поле и на свету. Ибо "Свете тихий" являет Себя заглавным в иконе. Он - исток и начало. Он даёт жизнь, спасает из тьмы и несёт нам Благую Весть!.. Красиво, по-нашему, то, что причастно Красоте!.. Ещё вопроси, госпожа, почто на наших иконах нету тени? А фряги так пишут, что и на золотом венце, на сиянии, отражена тень, падающая от головы святого. Так что и сияние предстоит у них тварным, вещным. Вникни: тень на Фаворском Свете - уму непостижимо! Наш мир, мир православной иконы, - это мир Света, мир без тени!.. Такожде и тело живописуем мы инако, преображённое духовно, лишённое земного, плотского, греховного естества. Воззри! Глаза и персты! Плоть уже - не та ветхая, что остаётся от нас, когда мы уходим туда, но преображённая миром Запредельного! Вот что есть наша православная икона! И зрящий её стоит пред лицом Бога ревнующего и милующего! Зрящий её со всеё силой души восходит ко Господу! И прав Даниил, не надобно слов! Взгляни и восчувствуй! Предстатель, преданный Господу, - лучший из даров, даримых в мире сём!

Софья уже давно перестала улыбаться. Расширенными глазами она смотрела на икону, на руки, притягивающие и отдаляющие, на тонкостные персты Марии, смотрела в задумчивые, надмирные глаза Матери Божьей и отодвигалась вспять. Она вся была земная, тутошняя, и то, к чему гречин-изограф заставил её сейчас прикоснуться хоть краешком существа, почти раздавило её. Ей ещё долго предстояло понимать и принимать русичей, и неясно, поняла ли и приняла ли она то, что открылось ей днесь! Однако сын Софьи, Василий Тёмный, сумел отвергнуть Флорентийскую унию, грозившую Московской Руси поглощением Западом, ревнующим растоптать Русь, как были растоптаны Литва и Византия.

Вернувшись, скидывая оболочину и головной убор, Софья сказала:

- Начинаю понимать, почто русичи не приемлют католического крещения! - И прибавила, вздёргивая плечики. - Они все у тебя - такие?

- Или я - у них! - сказал Василий, усмехаясь. - Вишь, учат меня, как что понимать. То и добро, што учат! Мне коли, к примеру, принять веру чужую, хоть католиком стать, хошь бесерменином али жидом - вси тотчас отступят от меня! У нас - не как на Западе. Русский князь должен быти первый в вере твёрд! Тогда он - и князь! Ты меня прошала, помнишь, тогда, в Кракове? Ну вот! И Сергия-игумена не замай! Такие, как он, - святее святых, исток всего! Пото и Русь - святая!

Софья заплакала.