Светоч (СИ)

Иногда роль «винтика в механизме» и неприметной мелкой сошки огорчала. А иногда — радовала. Вечерние и ночные полеты подарили Вильхельму возможность словно бы невзначай задевать ладонью ладонь Эрлиха — кабина флаера была относительно тесной — и поддерживать под локоть, помогая выбраться на плац. В те моменты, когда светоч оказывался практически у него в объятьях, Хельм с трудом сдерживал предательскую дрожь вожделения. Хотелось подмять добычу, заставить распластаться на крыле, вцепиться зубами в загривок, чтобы подавить сопротивление, и…

Усмирив желание, Вильхельм каждый раз утешал себя: «Да не замечает он, что у пилота на него стоит. А если и замечает — не вникает, у кого именно. У половины Корпуса на него стояк — симпатичный же…»

Полеты в дивизию позволили ему пробраться в жизнь Эрлиха чуть дальше официальной черты. Пару раз Хельм относил в жилые помещения пакеты с покупками, и воочию лицезрел знаменитую пальму, которую прежде видел лишь на фотографиях в блоге. Цветок жил на той самой веранде, где в хорошую погоду завтракали светоч с любовником — виртуальные декорации обретали объемность и осязаемость. Одно было плохо — кроме пальмы в реальности существовал еще и Юрген, который однажды встретил их возле флаера, по-хозяйски притянул Эрлиха к себе, поцеловал в висок, забрал пакеты и ноутбук и процедил Вильхельму: «Свободен».

Тон приказа напомнил Хельму о принце Рудольфе и он, отгоняя флаер в ангар, долго и качественно ругал Юргена за обезьянничество. Ясное дело, мысленно, опасаясь ляпнуть лишнее слово в эфир. Сцепляться с Ланге ему не хотелось, несмотря на отличную боевую и магическую подготовку, хорошую реакцию и присущую молодости выносливость. Вильхельм самому себе напоминал пса, который побаивается матерого медведя, злился, но возможность дуэли отметал даже в мыслях. Эрлих-то ему все равно не даст, хоть сто раз Юргена в поединке победи.

«Вон сколько аристократов вокруг него крутится… выбирай любого. Зачем ему дворняжка-пилот?».

К очередному вечеру смены, который надо было коротать в флаере под клубом, Вильхельм подготовился основательно — запасся булочками, коробкой плавленых сырков, бутылкой газировки и сборником кроссвордов. Проследив, как охранник провожает Эрлиха к дверям, он поколебался — «ужинать или подождать?» — проверил сообщения в телефоне, удалил пяток рекламных смсок и все-таки взялся за кроссворды. Через десять минут выяснилось, что выбор он сделал правильный. Светоч вылетел из клуба, словно за ним гналась стая злых собак, юркнул в флаер и застыл на переднем сиденье, прижимая к себе ноутбук, с которым никогда не расставался.

Хельм, спрятавший кроссворды под задницу, подождал указаний, не дождался и осторожно проговорил:

— Пристегните, пожалуйста, ремень, хаупт.

Эрлих повиновался, глядя в обзорное стекло пустым взглядом. Вильхельм выждал еще пяток минут, отправил флаер по накатанному маршруту, в дивизию, и завис у запрещающего сигнала — семьдесят восьмые летные Врата пропускали грузовую флотилию.

Остановка вывела принца из ступора. Он завозился, вытащил из кармана телефон, позвонил какому-то Кевину, спросил, на месте ли ключи, и похоже, получил положительный ответ.

— Давай в облет к пятьдесят шестым, — приказал он Хельму. — Прыгнешь в заповедник, на Флору, там найдешь шестнадцатую зону.

— Так точно, хаупт. Минутку, я только доложу об изменении маршрута и вызову охранника.

— Это открытая зона, туда не нужны разрешения! — взвился светоч. — Нечего докладывать! Вали к пятьдесят шестым, живо! Перечить мне вздумал!

Вильхельм слегка оторопел — от крика, от плескавшегося в темных глазах бешенства. И впервые понял, что Эрлих очень и очень похож на Рудольфа. Тот же фамильный норов, то же высокомерие, та же готовность стереть в порошок любого, кто осмелится перейти ему дорогу в неподходящий момент.

— Так точно, хаупт, — повторил он и повел флаер к пятьдесят шестым Вратам, не докладывая в центр ни о вылете, ни об изменении маршрута.

Чутье подсказывало — Эрлиха сейчас лучше не доводить до греха рукоприкладства. А вот потом, когда отойдет — Хельм был уверен, что через часок светоч вернет себе обычное спокойствие — надо выяснить сроки пребывания в заповеднике, и доложиться начальству.

Глава 2

Эрлиха трясло — злость, бессилие и страх смешались в кипучий напиток, бивший в голову сильнее самого забористого коктейля. Он с трудом сдерживал крик — хотелось накинуться на медлительного пилота, вышвырнуть из флаера, сесть за штурвал и рвануть, куда глаза глядят, наплевав на летные коридоры и ограничение скорости. Поможет ли это избавиться от обжигающего взгляда Рудольфа, от его ухмылки, в которой читалось обещание смерти — возможно, быстрой и легкой, но неумолимо надвигавшейся смерти?

«Что бы он там отцу ни наобещал по-братски, выполнять он это не собирается!»