Светоч (СИ)

Эрлих Виктор Август Веттин-Кобург, принц Утрёхт, третий заместитель начальника Генерального Штаба воздушно-десантных войск, ударил кулаком по пластиковой панели, едва не проломив крышку «бардачка», и скрипнул зубами. Он понимал и не понимал отца. Императора, которому он присягнул на верность после окончания училища. Рудольф был единокровным братом, надежной опорой, верным помощником, жестким соправителем, державшим армию в «железном кулаке» и беспощадно подавлявшим волнения в колониях. Но он, Эрлих, был сыном! Пусть не самым почтительным, даже строптивым, вышвырнутым из семьи за лживость и пакостность, и призванным во дворец только после смерти братьев. Но сыном.

«Ради какого Пламени он меня тогда возвращал? Поиздеваться?»

Слова пилота дошли до него с трудом.

— Квадрат? Шестнадцатая зона, шестнадцатый квадрат. Там есть посадочная площадка на берегу озера. Увидишь.

Неприятный внутренний голос, уцепившийся за собственный вопрос: «Поиздеваться?», ехидно прошипел: «Они просто платят тебе той же монетой. Ты им крови попортил немало, теперь пришло время узнать на своей шкуре — как это…»

«Я был молод и глуп», — мрачно ответил Эрлих.

Он понимал, что это жалкое оправдание. Но ведь честное! Неужели судьба решила вернуть ему все свершенные мерзости в двойном размере?

«Мне или не только мне? Нашу ветвь словно преследует невидимое Пламя, пожирающее побеги, и обращающее тела в пепел. Хотя, есть одна поправка — смерть забирает только стерильных отпрысков. Говорят, что это к миру и благоденствию. Хм… поживем… если поживем — увидим».

Волна гнева схлынула, оставляя беспомощность и тоскливое отчаяние. Эрлих выбрался из приземлившегося флаера и побрел к охотничьему домику своего приятеля Кевина Арни. Обитель была ему хорошо знакома — в грешной молодости он неоднократно заманивал сюда Юргена, да и мимолетных любовников привозил. А теперь вот прибыл, чтобы урвать хотя бы несколько часов одиночества.

«Одиночества».

— Улетай, — приказал он пилоту, следовавшему за ним по пятам. — Утром заберете меня отсюда. Я хочу выспаться в тишине.

— Не имею права, хаупт, — бесцветно отозвался тот. — Вообще-то, по инструкции я должен вызвать сюда еще и охранника.

Тратить время на препирательства Эрлих не стал. Нашел ключи, припрятанные под порогом, отпер замок, вошел в дом и захлопнул дверь перед носом у пилота. Эхо гулко прокатилось по коридору, словно завершающий аккорд бравурной песенки про бравого десантника. Он заставил себя двинуться вперед, сделал шаг, другой. Ноги сами понесли в спальню — привычным маршрутом. Эрлих дошел до большой кровати, осторожно опустил ноутбук на пол и повалился на покрывало, не снимая обуви.

«Даже не проверил. Хотя, змею второй раз подсовывать не станут. Рудольф изобретательный».

Он закрыл голову руками, словно этот простой жест мог уберечь от покушений и начал копаться в воспоминаниях. Когда все началось? Давно. Давно, но… первую подлость дяде он помнил отчетливо. Сколько ему было лет — пять, шесть? Он пытался подтянуться на турнике в спортзале, разжал руки, упал и грохнулся на пол, скатившись с матов. Сидевший на скамье Рудольф велел ему утереть сопли и попробовать заново. Эрлих повторил попытку несколько раз, а потом, обозлившись на дядю за издевательский смех, пошел и нажаловался матери, что тот его ударил.

Произошел небольшой скандал — императрица верила младшему сыну, а император — брату. Эрлих, впервые познавший магическую силу лжи, остался очень доволен. А Рудольф поклялся «внимательно следить за щенком, а то больно борзый».

Наверное, тот случай и послужил прологом к затянувшейся на долгие годы «холодной войне». Детские пакости перешли на качественно новый уровень, когда шестнадцатилетний Эрлих отбил у Рудольфа любовника. Сначала одного, потом второго. Соблазнял, подпаивал, подкупал, а с Юргеном — третьим и последним камнем преткновения — не побрезговал пустить в ход афродизиак. И заполучил-таки медведя в свои руки — Рудольф вышвырнул проштрафившегося любовника из постели. Но не стал препятствовать его продвижению по службе, заявив: «Всех, кто на этого змееныша польстился, не пересажаешь — тюрем не хватит».

С обвинениями в распущенности дядя, конечно же, хватил через край и Эрлих, помнится, посоветовал ему присмотреться к себе. Перебранка закончилась банальной дракой — они встретились на Кенноре, где, как известно, не носят браслетов. В рукопашной победил более молодой и изворотливый Эрлих. Победа принесла ему моральное удовлетворение, изгнание из дворца и настоящую заинтересованность со стороны Юргена, к которому он явился с сумкой вещей и сообщил:

— Я поживу у тебя. Меня отец из дома выгнал, за то, что я Руди морду набил.

«Одно бесспорно… я благодарен богам за то, что они свели меня с Юргеном. Страсть угасла, но у меня есть верный и преданный друг. Если бы не он, я бы уже свихнулся».