Светоч (СИ)

Заводить нового любовника Эрлих не хотел. Его окружали лизоблюды и штабные крысы, и иной раз так и казалось, что в руке, которая тянется к его ширинке, зажато прошение о повышении. Найти кого-то достойного в этой толпе было невозможно, и приходилось делить внимание между собственной рукой и разовыми мальчиками из клуба. На публике он продолжал появляться с Юргеном. Бывший любовник охотно ему подыгрывал — заботливо обнимал за плечи, касался губами виска и иногда делал вид, что ревнует к шлюхам. Мало кто знал, что на самом деле Эрлих перебрался в Малый Императорский дворец, и лишь изредка заглядывал в дивизию, чтобы не разочаровывать сплетников. Именно поэтому он спокойно выслушал очередное распоряжение отца — ему оставили пару лет свободы, до тридцати, а потом собирались женить, подыскав подходящего кандидата. Нашли, чем пугать.

Увязнув в сытой, скучной жизни Эрлих как-то подзабыл о существовании Рудольфа. Само собой он пересекался с главнокомандующим во дворце, в штабе, но жар противостояния и угли «холодной войны» подернулись остывшим пеплом.

«Подернулись? Мне казалось, что так… да. Вот только кто знал, что у дяди Руди совсем другая точка зрения?»

Змея, выскользнувшая из-под подушки — и это во дворце! — вызвала оторопь, едва не стоившую ему жизни. А потом страх смешался с яростью и выпитым в клубе коньяком, и он ударил по кровати огнем, мгновенно утрачивая контроль над заклинанием. Последующая цепь событий оказалась предсказуемой — эксперты не сказали ничего определенного, а отец, вызвавший Эрлиха на Кеннор, хмуро поинтересовался, сколько бокалов спиртного тот выпил за вечер. Услышав слово «три», он покачал головой и к разговору о покушении больше не возвращался.

А по возвращению в Нератос Эрлих удостоился звонка от дяди. Беседа началась с похвалы — Рудольф высоко оценил силу заклинания, подпортившего дворец — и закончилась предсказуемой сварой. Принц Утрёхт заявил, что одному старому козлу, растерявшему магию в чужих койках, лучше было бы обеспокоиться собственной безопасностью. И — нет, он не обещал подкладывать дяде змей. Просто намекнул на возможность государственного переворота.

После перепалки Эрлих почувствовал себя победителем — Руди, призывавший на его голову всяческие кары, сорвался на хрип и первым нажал на отбой. Приятное чувство торжества кружило голову около десяти минут и бесследно исчезло в ванной комнате. Заметив какое-то подозрительное шевеление — как выяснилось позже, собственное отражение в зеркале — он попытался применить заклинание. И не смог, потому что теплое покалывание магии, гревшее ладони со времен детства, куда-то испарилось. Исчезло, заставив перепуганное тело метаться по помещению и бессильно бить зеркала.

Немного успокоившись, он вызвал такси, и среди ночи поехал к Юргену. Бывший любовник выслушал его бессвязные объяснения, заставил снять браслеты, выпить кружку чая со сливками и уложил спать, проговорив:

— Отдохни. Утром видно будет, надо панику поднимать, или нет.

Кошмар развеялся с первыми лучами солнца. Эрлих нащупал лежавшие на столике усилители, вернул их на законное место, сотворил щит и разбудил Юргена радостным воплем. Тот открыл глаза, смерил его недовольным взглядом, и проговорил:

— Меньше дергайся. Попробуй медитировать. Ты еще молодой. Будет восстанавливаться.

Попытка выяснить, не было ли чего-то похожего у Рудольфа, разбилась о знакомую каменную стену.

— Я не обсуждаю его с тобой. И это залог того, что я не буду обсуждать тебя с другими.

Вернувшись во дворец, Эрлих занялся собственными исследованиями: перелопатил кучу литературы, ознакомился — чисто теоретически — с механизмом магического донорства и принялся экспериментировать с благовониями, желая добиться максимальной релаксации организма во время сна.

Покушение в «Schuur» вышибло его из состояния с трудом обретенного равновесия. Шестеро погибших! Шестеро! Кто дал Рудольфу право распоряжаться жизнями кеннорийцев ради собственной прихоти?

Этот вопрос он задал отцу, навестившему его в госпитале — после покушения Эрлиха срочно переправили на Кеннор.

— Ты привык во всем винить Руди, — холодно ответил император. — Этот инцидент требует тщательного расследования. А ты, пока ведут следствие, походи с охраной. Матери будет спокойнее.

Гордо отвергать «овчарок» Эрлих не стал. Даже при отсутствии усилителей было ясно — магия «скачет». Время от времени леденеющие ладони согревало знакомое тепло, но надолго не задерживалось — убегало, как пугливый зверек, заставляя хозяина стонать от бессильной злости.

Он покинул Кеннор и, пройдя главные Врата, попал в надежные объятия Юргена. Бывший любовник приказал ему переехать в дивизию — «мне так будет спокойнее» — и Эрлих облегченно подчинился. В дивизии он чувствовал себя в безопасности: никто не станет засылать убийц в элитную военную часть, зато полеты и поездки с охраной заставляли нервничать вдвойне, если не втройне.