Светские манеры

Первый раз она расплакалась неделю спустя, когда вдруг оказалась не у дел: больше нечего было организовывать или улаживать. Было три часа ночи. В глазах ощущалось жжение, но сама она по-прежнему была возбуждена. Как ни заставляла себя заснуть, сон не шел. В конце концов она сдалась, встала с постели и потихоньку спустилась на нижний этаж. По приближении к гостиной заметила полоску света, пробивающуюся из-под двери. Она ступила в комнату. Хейд при ее появлении вскочил на ноги, выронив колоду карт. На ковер лицом вверх приземлился червовый валет.

– Мадам, прошу прощения. – Дворецкий был в халате и тапочках, как и сама Каролина. Она к тому же была и без парика. И не могла отделаться от мысли, что он смотрит на ее редеющие волосы. Но, возможно, он и сам не знал, куда деться от смущения, потому особо ее и не разглядывал.

Каролина уже хотела повернуться и уйти, но тут Хейд произнес:

– Я просто раскладывал пасьянс и пил теплое молоко. Помогает собраться с мыслями. – Он уже собрал в колоду рассыпавшиеся карты. – Может, вам тоже согреть молока?

– Вообще-то, не откажусь, – не сразу ответила Каролина, недоумевая, что заставляет его бодрствовать в столь поздний час. Наверняка, какие-то свои проблемы: может быть, что-то случилось у дочерей или у кого-то из друзей. Она понятия не имела, какие мысли бродят у него в голове, когда он не сосредоточен на ней. Осознание того, что о слугах матери ей известно больше, чем о Хейде, заставило ее задуматься о Смизи, Эбигейл и Сисси. Смизи пуговицы пришивал быстрее и лучше, чем любой портной. Если уж пришьет, то на века. Эбигейл выпекала самые вкусные маффины на свете – пышные, нежные. Сисси была необыкновенная чистюля. И тут ей в голову пришла одна идея.

– Хейд, я хотела бы взять к нам кое-кого из маминых слуг, – сказала она, размышляя вслух.

– Но у нас сейчас полный штат прислуги, мадам, – отвечал дворецкий, немного подумав.

– Да, знаю. Но еще троих ведь наверняка можно пристроить.

– Как вам будет угодно.

Каролина понимала, что это нецелесообразно, но мама была бы ей благодарна за заботу об ее верных слугах.

– Мне это будет угодно. И чем скорее, тем лучше.

– Хорошо.

Хейд пошел греть ей молоко, а Каролина взяла колоду и принялась тасовать карты, пытаясь вспомнить, когда она последний раз раскладывала пасьянс и вообще прикасалась к картам.

Вернулся Хейд – уже причесанный, в униформе. Может, даже и побриться успел. Он принес поднос с печеньем и кувшином горячего молока.

– Будут еще какие-нибудь указания? – спросил дворецкий, ставя перед ней чашку, в которую он налил молока.

– Вы играете в конкиан?

– Простите, что?

– Конкиан? Вы умеете играть в конкиан?

Хейд кхекнул, прочищая горло.

– Э-э… вообще-то, да…

Каролина протянула ему колоду.

– Раз мы оба не можем заснуть, почему бы нам не сыграть пару конов?

– С удовольствием, мадам. – Дворецкий чопорно опустился в кресло и, вытащив из колоды «восьмерки», «девятки» и «десятки», перемешал карты и сдал.

Оба молчали, но возникшая неловкость Каролину не смущала. Она была благодарна, что может погрузиться в игру, сортируя свои карты по достоинствам. Выложила на стол первую комбинацию: семерку червей, семерку пик и семерку треф.

– Ваш ход, – сказала она, сбрасывая бубновую тройку.

– Благодарю, мадам, – кивнул Хейд, чуть ли не поклонившись. – Боюсь, от того, что у меня есть, толку мало, – произнес он еще более густым басом, беря из колоды верхнюю карту, что позволило ему составить комбинацию из трех карт одной масти и затем избавиться от трефовой шестерки.

Первая партия закончилась вничью. Выиграв вторую, Хейд начал подниматься с кресла.

– Боюсь, я задержал вас дольше, чем ожидалось. Вам нужно отдохнуть…

– Две партии из трех, – напомнила Каролина, вскидывая брови.

– Тогда снова сдаю я. – Дворецкий опять сел.

Каролине показалось, что его губы дрогнули в улыбке, но, возможно, она и ошиблась.

Во время третьей партии – Каролина затруднялась сказать, когда точно общий настрой изменился – Хейд расслабился и забыл про церемонность, воспринимая ее не как госпожу, а как соперника по игре. Выкладывая карту, он с горячностью восклицал «Ха-ха!» или «Эххх!». Каролина играла с не меньшим пылом. «На, получай!» – ликовала она, или, если удача отворачивалась от нее, досадовала: «Вот дьявол!». Увлекшись игрой, она уже и не вспоминала, что сидит перед дворецким в халате и тапочках.

Когда Каролина сбросила пятерку бубен, Хейд, схватив эту карту, радостно вскричал:

– Ага! Именно это мне и нужно! – И принялся выкладывать одну комбинацию за другой. Завершив серию победной секвенцией, дворецкий расплылся в улыбке. – Еще партию? – предложил он, пододвигая к ней карты.

– Эта – на все деньги, – заявила Каролина, тасуя колоду.

– На все деньги! – разразился хохотом Хейд. – Боюсь, вы можете потерять гораздо больше, чем я. – Смеясь, он теребил свои усы. Каролина впервые слышала его смех. И опять поразилась тому, как мало ей известно об этом человеке и как однобоки их отношения.