Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

Малфой был сыт. Впервые за черт знает сколько времени он мог сказать себе это честно, без лукавства: предрождественский ужин семейства Уизли превзошел все его мыслимые и немыслимые ожидания — еда была простой, но невероятно вкусной и сытной; не бургеры, конечно, но домашняя стряпня казалась теперь чем-то из другой жизни. Или же он просто устал, а тут, в маленьком коттедже на побережье, вдруг обрел какой-то давно забытый покой — тот, что ощущается только в детстве. Все, чего он хотел в данную минуту, — это улечься спать в своей маленькой спаленке, укрывшись цветастым лоскутным одеялом, слушая доносящийся из окна мерный шум прибоя, но пока было ощущение, что покидать гостеприимных хозяев по правилам этикета все еще считалось невежливым (Драко сильно сомневался, однако, что правила этим людям хоть сколько-нибудь известны). Он сидел в углу, на самом дальнем конце стола. Миссис Уизли настояла на том, чтобы Малфой присутствовал на ужине, несмотря на все его холодно-вежливые протесты: В Рождество нужно быть вместе. Ни одному из присутствующих не было позволено (настоятельно не рекомендовалось) отсиживаться в своей комнате, поэтому и Малфой, пусть нелюдим, но сидел за общим столом, стараясь не отсвечивать. Чувствовал он себя некомфортно, но к концу трапезы здорово расслабился. Обстановка была… располагающей.

Он проглотил собственную гордость в угоду чувству самосохранения и уже несколько дней жил в домике, скрытом Фиделиусом. Сам дом был небольшим: на первом этаже располагались гостиная-столовая и кухня, в которую можно войти прямо со двора; а на втором и третьем — спальни, хозяйская и гостевые (Малфою даже досталась собственная комната — маленькая, но уютная и чистая; Поттер сказал, что когда-то тут спали Гермиона и Луна, и теперь Драко не мог выкинуть эту информацию из головы, думая об этом каждый раз, когда утыкался носом в чистую наволочку). Казалось, на коттедж наложено заклинание невидимого расширения. Помимо Малфоя здесь жили Поттер, сами мистер и миссис Уизли, Рональд, мелкая Джинни; иногда появлялись еще какие-то люди, очевидно, члены пресловутого Ордена, а иногда вообще кто-то странный, но, судя по тому, насколько радушно здесь встречали посетителей, все были «свои» (не в пример тем «своим», что в былые времена посещали мэнор). Драко не спрашивал. Его приняли без комментариев, просто потому что Гарри и Рон за него поручились, подобрали, видимо, какие-то особенно трогательные, но едва ли правильные слова, и теперь миссис Уизли каждый раз смотрела на Драко (и это несмотря на Черную Метку, периодически горящую огнем на руке!) чуть ли не с жалостью — то еще испытание для его психики и гордости. Он вообще мало с кем общался, в основном сидел в комнатке, умирая от неловкости каждый раз, когда нужно было спускаться к завтраку или обеду. Ему казалось, что на него косятся, его презирают или жалеют (и неизвестно, что из этого стоило считать самым ужасным). Свободно, хотя, в общем-то, тоже без особого удовольствия, Малфой общался только с Поттером и Роном. Но им троим, по крайней мере, было что обсудить.

Тео он не видел уже несколько дней. Ситуация с младшей Уизли и Ноттом оказалась поистине удивительной, и страшно хотелось расспросить приятеля самому, так что Драко ждал случая, чтобы поговорить с ним лично, но случай этот все никак не желал представляться. Теодора, казалось, серьезно возненавидело все рыжее семейство, он был причиной раздора и постоянных скандалов между матерью и дочерью. Девчонка же периодически где-то пропадала, заставляя миссис Уизли сходить с ума; вестей от Нотта Драко больше не получал, а с Джинни разговаривать не хотелось — она бросала на него настолько презрительные взгляды, что становилось совсем уж неприятно. Интересно, как бы он представлял своим родителям пассию, которая заведомо совершенно бы их не обрадовала? А Грейнджер вряд ли обрадует мать и отца. Особенно, отца.

Сами Уизли теперь едва сводили концы с концами — то есть, видимо, то финансовое положение, что было у них раньше, считалось приемлемым, что называется, «еще куда ни шло» (тысячу раз «ха!»). Один из близнецов, потерявший брата в битве за Хогвартс, по всей видимости, пребывал в депрессии, но продолжал управлять своим магазинчиком. Прибыли было немного, и большую часть он отдавал родителям. Для мистера Уизли на любую нормальную работу путь был заказан, а для тяжелого труда он уже не подходил — сильно сдал после того, как его едва не убила Нагайна; да и невосполнимые потери легли на его плечи тяжким грузом. Как понял Малфой, немного денег анонимно подкидывал еще один из многочисленных рыжих отпрысков, тот, что, несмотря на фамилию предателей крови, все же работал в Министерстве (интересно, каким образом? открестился от семейства?) — и несмотря на всю анонимность, все прекрасно знали, откуда именно поступают деньги. (Стол этим вечером был накрыт на всех, и на предателя тоже. Но он к ужину так и не явился.)