Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

И Лорд, как будто ждал ее все это время, все эти долгие вечера, что проводил здесь в бесконечных мрачных раздумьях, вдруг — что-то странное, забытое, виденное в одном из давних ее снов — дотронулся до ее волос, запутывая длинные белые пальцы в каштановых локонах, и знакомое тепло, зародившись в груди, волной прошлось по телу, баюкая на мгновение ощерившиеся эмоции. Мерлин, за что это ей, за что эта горечь поражения в битве с самой собой? К черту все. Порыв — пока не успела испугаться, передумать, задуматься — она прижалась виском к его колену и глубоко вдохнула, отдаваясь ощущениям, готовая и не готовая ко всему на свете. Он едва заметно вздрогнул, очевидно, не ожидавший от неё такой экспрессии и, должно быть, вопиющей наглости, и она внутренне порадовалась, что не видит его лица. Кто знает, может быть, одного взгляда было бы достаточно, чтобы она усомнилась, отринула собственную решимость — отпрянула бы от него, как всегда, сбежала от самой себя. Не смогла бы. Но теперь было все равно. Знакомое счастье дарило знакомый покой, и теперь казалось, что она не только права в своих подозрениях — а темный волшебник, не ведающий пощады, не только спас ее от смерти магией, что была теперь для них обоих даром и проклятием, не только, нет, произошло много больше. Все это значило гораздо, гораздо больше. И ответ на незаданный себе же вопрос — вот он, вертится на языке… Гермиона прекрасно знала, кто он и что совершил. Все еще помнила и кем является она сама, точно знала, на чьей она стороне. Знала, что должна будет найти выход, найти способ победить, и все же… Время перестало иметь значение. Как он и предрекал.

— Антонин сообщил о твоих успехах, — едва слышно прошелестел его голос, выдергивая ее в реальность. — Ты отлично справляешься.

Гермиона не ответила, впрочем, на какое-то короткое мгновение удивившись такой похвале, на ее памяти это было чуть ли не впервые — так просто и прямо. Ей было хорошо. Для умиротворяющего чувства целостности, правильности не хватало только Нагайны.

— В скором времени нам нужно будет отправиться в путешествие, — продолжил Лорд негромко. Путешествие? Какое еще путешествие?.. Говорить, произносить что-либо не хотелось; Гермиона, однако, понимала, что самое время начать задавать вопросы: в конце концов, он нечасто баловал ее тем, что посвящал в планы, тем более, напрямую касающиеся ее самой. — Простой трансгрессии, правда, будет недостаточно, расстояние слишком велико. Возможно, портал. Или, может… доводилось ли тебе когда-нибудь летать?

— Я не люблю летать, — ответила она; звук собственного голоса показался странным, — на чем бы то ни было.

— И все же? Ощущение полета удивительно, оно наполняет магией, своего рода источник вдохновения.

— Да, это мне знакомо, — произнесла Гермиона медленно, отметив про себя редкую откровенность лорда Волдеморта. — Я видела это… во сне. Возле белых скал, — пальцы его, до того лениво перебиравшие мягкие пряди, замерли на ее затылке.

— Продолжай, — тихий приказ. — Ты не ответила.

— Ну… с метлой у меня с первого курса не задалось. Однажды я летала на фестрале. Еще на драконе. Как раз, когда… — Гермиона запнулась, вспомнив обстоятельства этого короткого полета и моментально пожалев о том, что ляпнула. Спокойным, удивительно мирным настроем собеседника совсем не хотелось поступаться, но она уже начала, а Темный Лорд ненавидел, когда ему что-либо не договаривали. Она продолжила, понизив голос, видимо, подсознательно весьма наивно надеясь, что он попросту не услышит: — Когда мы нашли один из… крестражей.

Когда Лорд вновь заговорил, ей показалось, что он совершенно, безмятежно спокоен. Будто упоминание этой неприятной темы не вызвало у него ни малейшей эмоции, хотя поверить в это было крайне трудно.

— Что ж, полагаю, по части полетов ты меня превзошла. Неплохо для твоих девятнадцати, — он издал короткий смешок. Гермиона не стала упоминать, что всеми своими «приключениями» обязана ни кому иному, как ему самому. — Впрочем, не вижу смысла летать на чем-то, что не можешь целиком и полностью контролировать. — И вдруг добавил, уже серьезно: — Так стоило ли все это ваших усилий? Стала бы ты теперь уничтожать остальные крестражи, зная, что все обернется так, как обернулось?

Она подняла голову, впервые за вечер взглянув на него прямо. Непроизвольное разочарование холодом завозилось под ребрами, но Грейнджер не обратила внимания: слишком важным был его вопрос, слишком неожиданным. Белое лицо было бесстрастным, и только в глазах горел огонь — то ли отражение пламени камина, то ли что-то столь пугающее и глубокое, что Гермиона предпочла об этом не думать.

— Я ни о чем не жалею, — ответила она твердо. Темный Лорд усмехнулся.

— И ничего не боишься?

— Боюсь.