Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

— Как это возможно? Он же погиб! Мам, все же это видели! — горячечно пролепетал Драко; он понадеялся, что эта стена загадочности и тайн, наконец, падет. Он очень, очень хотел знать правду. — Тетя Белла говорила. И… Темный Лорд тоже.

Нарцисса не торопилась отвечать. Она смотрела в огонь, и невозможно было понять, о чем она думает. А потом вдруг, к вящему изумлению Драко, выдала тихо:

— Надеюсь, у мальчишки хватит мозгов скрыться из этого города, а лучше из страны.

— Мам, что ты такое говоришь?!

— Ничего, Драко. Я… — Нарцисса вдруг расправила плечи и взглянула ему в глаза, улыбнувшись. Она снова была собой, его матерью. Наваждение прошло, как и надежда Драко понять, что происходит. — Знаешь, я, наверное, пойду. Надо дать распоряжения эльфам. И этому маглу. Скоро прибудет Темный Лорд, нужно все подготовить.

***

Постояв бездумно у огня еще несколько минут, Драко направился восвояси, мучаясь над словами мамы. Думать было не над чем, мать всего лишь озвучила то, о чем и сам он периодически думал. Но говорить об этом вот так, вслух, там, где и у стен есть уши… Ладно он. Но что с ней-то такое творится? Всегда выдержанная и собранная, мать никогда не позволяла себе вольнодумства. Разве что она что-то знает? Видела?… Да нет, что она может знать? Драко ненавидел это — не понимать, что происходит. Ноги опять сами понесли его на четвертый этаж. Из гостевых снова не доносилось ни звука. Застыв у белых с золотом библиотечных дверей, Малфой понял, что медлит, боясь войти. Наконец все же толкнул их и шагнул внутрь.

Она была там. Драко как чувствовал, что именно сегодня встретит Грейнджер, и, честно говоря, испытал какое-то нерациональное облегчение при виде как обычно сидящей на полу гриффиндорки. Напуская на себя уверенный вид, он кашлянул.

— Хреново выглядишь, — поприветствовал он бывшую однокурсницу. Она подняла от очередного экземпляра семейной библиотеки покрасневшие то ли от чрезмерного чтения, то ли от недостатка сна глаза и парировала:

— На себя посмотри, Малфой.

Прозвучало это беззлобно, и Драко почему-то этому обрадовался. Ему очень хотелось поговорить с ней, но он не знал, как подобрать слова, а главное, какую маску на себя надеть в этот раз. Их так называемую беседу, состоявшуюся здесь же на днях (когда их прервал мерзкий подслушивающий магл, которого в тот момент Малфой и правда готов был прикончить) сложно было назвать хоть сколько-то продуктивной — это не считая того, что Драко узнал о том, что грязнокровке зачем-то понадобилась окклюменция. Грейнджер по понятным причинам ему не доверяла, но и не старалась сбежать от разговора, отвечая на вопросы уклончиво, либо не отвечая вообще. Однако сама вопросы задавала с удовольствием. Драко вспомнил, как она заметно воспряла, узнав, что новым директором Хогвартса назначен Гораций Слизнорт. Конечно же, она ожидала кого похуже…

— Как твои успехи с беспалочковой магией? И окклюменцией, — поинтересовался Драко.

— Никак. Все это требует большой концентрации, — ответила она нейтрально, снова уставившись в староанглийский текст книги с выцветшими иллюстрациями.

— А у тебя, как я посмотрю, с этим большие проблемы? С каких это пор, м?

— С недавних, — буркнула она, не поддавшись на его едкий тон. — Я плохо сплю.

— Да? Что же тебе мешает спать? Насколько я понимаю, для тебя тут созданы воистину королевские условия, Грейнджер.

Гермиона не успела ничего ответить. Ее глаза вдруг расширились, лицо на долю секунды приобрело удивленное выражение, сменившееся мертвенной бледностью; Драко боялся подумать, в чем причина этого ужаса, отразившегося в ее зрачках, хотя шестым чувством мгновенно понял. Сглотнув, она медленно закрыла книгу, а Драко порывисто развернулся на сто восемьдесят. Он не успел заметить и потому понятия не имел, когда именно он материализовался в дверях.

Драко почувствовал озноб. Ладони вмиг вспотели, тогда как температура воздуха в помещении неожиданно как будто понизилась градусов на десять, и он ощутил непреодолимое желание упасть на колени. Вместо этого низко склонил голову и, обмирая, тихо произнес едва разборчивое «Мой лорд».

Драко боялся взглянуть на него прямо; все, что он мог видеть со своего ракурса, — это черное одеяние и руки, жуткие, как и весь их обладатель, серовато-белые длинные пальцы, сжимающие палочку, похожую на тонкую кость. Он не видел его безволосого черепа, не видел полузмеиного лица, но — Мерлин! — всем своим существом Драко ощущал исходящую от него смертельную опасность — сейчас, как никогда, — и волны тихо сдерживаемой ярости. Только вот на кого она была направлена?.. Драко скосил глаза в сторону.