Свежий ветер дует с Черного озера (СИ)

Не дожидаясь ответа или реакции, Драко Малфой стремительно направился к выходу, практически выбежал из ненавистного паба. Ярость клокотала в груди; Драко остановился и не успел даже представить то место, куда стоило бы аппарировать, как внезапно услышал, что кто-то тихо, но весьма отчетливо назвал его по имени. Он оглянулся, но никого не заметил. Улица казалась совершенно пустынной.

— Я к тебе обращаюсь, Малфой, — шепот исходил откуда-то слева, от каменной стены, увитой желтеющим плющом, блестящим от дождя. Кто-то чертыхнулся, и Драко смог наконец разглядеть своего невидимого собеседника, который резко снял дезиллюминационные чары, а разглядев, не сдержал изумления и выругался. Перед ним стоял (о нет, только не он!) Рон Уизли. Несколько помятый, осунувшийся и еще более нелепый, чем всегда. Малфой закатил глаза. Ну почему именно он?..

Рон заговорил сразу же, без обиняков.

— Тебе известно, где Гермиона, — не вопрос, утверждение.

— Ну, положим, известно.

— Тогда… Малфой, послушай. Дело в том, что Кингсли немного… слишком осторожен в последнее время. Он становится в этом похож на Грозного Глаза, но ты должен понять его, мы потеряли слишком многих, — Уизли тараторил так быстро, что казалось, будто он боится не успеть высказать свою мысль прежде, чем Малфой исчезнет в неизвестном направлении.

— А с чего ты взял, что я не соврал ему? — осведомился Драко высокомерно. Он уже понял, что Рон каким-то образом узнал о предмете его разговора с экс-мракоборцем, по крайней мере, в общих чертах.

— Я… Малфой, я знаю, что ты хочешь помочь ей. Я тоже хочу, и сделаю для этого все, что угодно.

Как патетично.

Малфой насмешливо вскинул брови, быстренько заталкивая в глубины памяти свои собственные точно такие же мысли о спасении грязнокровки любой ценой. Пусть это был раздражающий Уизел, но именно он оказался здесь как нельзя кстати, потому что — Малфой моментально вспомнил, что рассказывала ему Грейнджер еще в мэноре, — только ему и Поттеру было известно о крестражах. Невероятная удача!

— Тогда, Уизли, тебе придется несладко. Потому что за Грейнджер тебе придется побороться с кем-то чуть более способным к магии, чем ты.

— Уж не с тобой ли, — скривился Уизли, немало удивив Драко этим странным (и все еще казавшимся оскорбительным) предположением. Он-то, уж конечно, имел в виду вовсе не себя.

— Нет, боже упаси.

— С кем тогда?

— Лично с Темным Лордом, — Драко выдержал драматическую паузу, наслаждаясь произведенным на рыжего недоумка эффектом. — Впрочем, думаю, что нам стоит обсудить это в более уединенном месте. Я, так уж и быть, расскажу тебе, что знаю о Грейнджер.

========== Глава 22. Мэнор. Библиотека ==========

Иллюстрация, которую Гермиона уже с минуту сверлила взглядом, выглядела чудовищно подробной, и, хотя книга была древней и, разумеется, черно-белой, ветхие, пожелтевшие от времени страницы делали кожу изображенного попавшего под проклятие человека пергаментно-желтой, а местами — едва ли не шафранной. Это странным образом добавляло картинке реалистичности, а страдание, написанное художником на лице несчастного проклятого, становилось еще более осязаемым. Гермиона поморщилась и захлопнула фолиант. Это была «Всемирная энциклопедия проклятий», старинный многотомник, который занимал в библиотеке Малфоев три полки целиком. Этот том она вытащила наугад. Она не искала ничего конкретного, пришла в библиотеку бесцельно, должно быть, и вовсе инстинктивно: здесь она чувствовала себя чуть безопаснее, чем где бы то ни было, окруженная многовековыми знаниями и разнообразными мнениями по самым невероятным вопросам; протяни руку, казалось, и узнаешь все. Как жаль, что в действительности обожаемые книги не могли помочь Гермионе найти ответы на вопросы, что сильнее всего ее волновали.

Помимо обыкновенных горьких размышлений о сложившейся ситуации и своей незавидной судьбе, что фоном всегда присутствовали в ее рефлексиях, мысли Гермионы целиком и полностью занимала случившаяся накануне стычка с Беллатрисой и последующая за ней реакция Лорда. Грейнджер была на удивление безэмоциональна относительно первого, она совершенно спокойно покинула свою спальню, ни капли не страшась встречи с мадам Лестрейндж за каким-нибудь темным углом, и, более того, даже заметила в себе малую толику чуждого ей злорадства: если Пожирательница попробует еще хоть раз причинить ей какой-нибудь вред, той наверняка не поздоровится, Темный Лорд дал это понять им обеим. Гермиона вообще с самого пробуждения этим ранним утром отмечала в себе удивительное спокойствие. Лишь одна мелочь подтачивала ее отстраненную безмятежность: она все еще была обижена на Лорда за брошенную вскользь неприятную фразу, и, даже понимая, насколько это глупо, ничего не могла с собой поделать.