Священная земля

Но пока ему нужно управляться с кораблем, морем и приближающимся ликийским побережьем, а значит, брату придется подождать. Соклей прав в одном: как ни одна армия никогда не изгоняла разбойников с ликийских холмов, так и ни один флот не вычищал пиратов на побережье. Жаль, что "Афродита" не тригемолия, как бы ликийцы боялись её!

Но сейчас он находится на торговой галере, и ему следует проявлять осторожность. К концу дня из моря поднялась гористая местность, высокая и темная от густого леса. Он мог бы попробовать найти город. Мог, но не стал этого делать. У него достаточно еды. Он взял на борт в Пафосе много воды. Он мог позволить себе провести ещё одну ночь в море. Мог и так и сделал.

Матросы не ворчали, только не в виду этого побережья. Может, когда-нибудь люди смогут плавать напрямую от Кипра на Родос. Был бы способ избегнуть хватки ликийских пиратов. Менедем задумался, можно ли на акатос погрузить достаточно хлеба, сыра, оливок, воды и вина для столько долгого плавания. Возможно. А возможно и нет. Появится дополнительный риск, он усмехнулся. В море всегда полно рисков.

Солнце закатилось, и якоря плюхнулись в море. Моряки поглощали припасы, запивая их разбавленным вином. Блестящая выпуклая луна светилась на юго-восточном небе. С наступлением сумерек на небе зажглись звезды. Блуждающая звезда Зевса висела низко на юго-западе. Немного к востоку от него сияла блуждающая звезда Ареса, входящая в созвездие Скорпиона и находилась близко к своему сопернику, красному Антаресу. Блуждающая звезда Кроноса, жёлтая как оливковое масло, светила с юга, немного к западу от Луны.

В ночной тишине набирал силу храп. Соклей пришел с кормы, завернулся в гиматий и растянулся рядом с Менедемом. Вообще-то он пока не хотел спать. Показывая на блуждающую звезду Ареса он прошептал.

— Интересно, почему сейчас звезда намного тусклее, чем весной. Раньше она легко затмевала Антарес. А теперь… — он покачал головой.

— Мне откуда знать, — проворчал сонный Менедем. — Потому, что так, да и всё. Хочешь подняться на небо и посмотреть?

— С радостью, если бы мог.

— Да, если бы. Но поскольку не можешь, может, тогда поспишь?

— Ладно, спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — ответил Менедем.

Когда он проснулся следующим утром, на востоке за "Афродитой" начинал пробиваться рассвет.

— Прикосновение розового рассвета, — пробормотал Менедем и улыбнулся, потом зевнул, потянулся и поднялся на ноги. Чуть вздрогнув от холода, взял смятый хитон, который использовал как подушку, надел. Солнце скоро согреет, но ночь холодна. Он подошёл к поручням и помочился во Внутреннее море.

Соклей всё ещё храпел. Он, казалось, как лёг прошлой ночью, так больше и не пошевелился. Диоклей проснулся, поглядел на Менедема с гребной скамьи, где устроился на ночь, и кивнул. Занимался день, моряки понемногу просыпались. Наконец, когда солнце едва встало над горизонтом, Менедем махнул тем, что уже встали, и они принялись будить остальных.

Он потряс за плечо Соклея, чтобы разбудить и его. Брат что-то сонно пробормотал, потом испуганно подскочил, широко открыв глаза. На мгновение в них мелькнул животный страх. Потом рассудок вернулся, а с ним вместе и гнев.

— А чего ты просто не вонзил в меня копьё? — возмутился Соклей.

— Может быть, в другой раз, дорогой, — Менедем постарался говорить поласковее, чтобы ещё подразнить Соклея. Судя по тому, как тот хмурился, это сработало.

Они позавтракали ячменными лепёшками с маслом и сильно разбавленным вином. Моряки, кряхтя от усилия, налегли на подъёмник, поднимая якоря. Их вытащили из воды и закрепили у носа. Менедем проверил ветер. Это оказалось несложно — ветра, можно сказать, и не было. Он вздохнул. Гребцы сегодня отработают свою плату.

Он велел Диоклею поставить по восемь гребцов на борт — достаточно, чтобы держать скорость, но не слишком много, на случай, если свежие руки понадобятся, чтобы удирать от пиратов или же отбиваться. Менедем сплюнул в подол туники, отгоняя недоброе предзнаменование.

Как случалось часто, рыбацкие лодки разбегались от "Афродиты". Им достаточно было одного взгляда на многоножку галеры, рассекающую воды Внутреннего моря, и они видели в ней пиратский корабль. Менедема это всегда огорчало. Впрочем, если бы сам он правил одним из этих мелких судёнышек, то тоже бежал бы прочь от "Афродиты". Всякий, кто рискует свободой и жизнью своей команды — просто глупец.

Утро уже переходило в день, подул ветер и Менедем приказал опустить парус. Он сомневался, что оно того стоило — парус то наполнится ветром и потянет акатос вперёд, то спустя минуту ветер снова стихает, и парус обвисает, как пустая кожа на брюхе у толстяка после того, как его полис попал в осаду и сдался после длительной голодовки.

— Вот чума! — пробормотал он, когда ветер спал в четвёртый раз за половину часа. — Как девчонка, которая соблазняет и не даёт.

Соклей, стоявший достаточно близко, его услышал.

— Я так и думал, что ты это скажешь, — произнёс он.

— Не смею тебя разочаровывать.

Он ещё продолжил бы в том же духе, но Москхион, чья очередь была наблюдать, крикнул с носа: