Священные речи. Похвала Риму

10. Вот как было дело. А после этого он дал мне лекарства, первым из которых, насколько я помню, был сок бальзама. Это был дар Телесфора Пергамского.[50] Им нужно было натереться, когда при омовении переходишь из горячей воды в холодную. Затем были очистительные средства из изюма и других разностей, потом еще множество всего — но об этом я не говорю, так как хочу вспомнить только самое невероятное.

11. Итак, с чего мне начать? Много было разного, и я не обо всем помню, но за все благодарен Богу. Он отправил меня на Хиос, сказав, что посылает туда для очищения. И вот я выехал в Смирну в печали, опасаясь, что, выйдя из храма, я лишусь своего Покровителя и поплыву сам по себе.

12. И можно ли передать, как все в Смирне были поражены, увидев меня так неожиданно? Когда же мы оказались в Клазоменах,[51] приснилось мне, что я должен переправиться в Фокею.[52] И когда мы проплывали мимо островов Дримуссы и Пелы, с востока задул ветер. Когда мы проплыли еще немного, ветер усилился, и наконец разразилась небывалая буря. Нос корабля вздыбился, корма погрузилась в воду, и корабль едва не затонул. Потом с обеих сторон его начало захлестывать волнами и наконец понесло обратно в море. Среди плывших началась паника. Все громко кричали: ведь с нами плыли также и некоторые домашние. Я же мог вымолвить только: «О, Асклепий!» После многих опасностей, когда перед самой пристанью нас то и дело разворачивало и относило обратно в море, долго борясь со стихией на глазах у наблюдавших с берега, мы едва спаслись.

13. Когда наступила ночь. Бог повелел мне совершить очищение и указал чем. Я же и без того был очищен не хуже чем чемерицей, как сказали мне люди сведущие: ведь все во мне уже растрясла буря. И Бог открыл мне все: что мне суждено было попасть в кораблекрушение и что ради этого оно и произошло. И что теперь ради моей безопасности и по воле судьбы я должен сесть в гавани на корабль, так как наш прежний корабль перевернулся и затонул, а меня самого вытащили из воды и вынесли на берег. Так случилось то, что должно было случиться. Конечно, я с радостью это исполнил.

14. И всем показалось удивительным, с каким хитрым умыслом совершилось столь опасное кораблекрушение. Так узнал я, что сам Бог был моим спасителем в море. И к этому благодеянию добавилось еще и очищение.

15. После этого Бог удерживал нас в Фокее, являя удивительные знамения — не только о моем здоровье, но и о многом другом. В том числе я был предупрежден и о ветрах, которые будут попутными. Когда мой друг Руф услышал от меня об этих сновидениях (а был он во всем первым среди фокейцев, и в делах Асклепия[53] не новичок), то сильно изумился и, предоставив мне самому разбираться с этим, пошел прочь.

16. В другой раз по воле Бога мне понадобилось молоко, а его нигде не было, так как это был приблизительно четырнадцатый день месяца Дистра,[54] как мы здесь[55] обычно ведем счет. И все-таки его нужно было найти. Тогда Руф в одном своем дальнем поместье нашел овцу, родившую в ту же ночь, принес молоко и дал его мне.

17. Наконец, Бог освободил нас от плавания на Хиос, указав и возвестив иное, а именно: мне приснилось, что наш корабль разобьется. Есть местечко Геннаида, находящееся недалеко от Фокеи; послав нас туда на воды на несколько дней, Он возвратил нас в Смирну.

18. Когда же мы оказались в Смирне, Он явился мне сразу в облике и Асклепия, и Аполлона, которого в Пергаме называют Кларийским[56] и Прекраснодетным,[57] чей храм является первым из трех храмов города. Встав в этом облике перед моим ложем, он отогнул пальцы и, сосчитав их, сказал: «У тебя есть десять лет от меня и три — от Сераписа». И тут Он показал пальцами число тринадцать так, что это было похоже на семнадцать. Он сказал, что «это не сон, а прекрасная явь»[58] и что я сам это пойму. Затем Он повелел мне спуститься к реке, протекавшей перед городом, и искупаться в ней, сказав, что проведет меня туда мальчик, еще не достигший зрелости, и сам указал мне на этого мальчика. И главным в этом божественном откровении было то, что я, вопреки всему, смог это сделать и точно обо всем потом рассказать.

19. Ведь была середина зимы, сильный северный ветер и холод. Галька на берегу смерзлась так, что казалась сплошным льдом, и вода была такой, какой она бывает в подобную погоду.

20. Когда было объявлено об откровении Бога, то друзья, знакомые мне врачи и другие люди вышли меня провожать, кто боясь за меня, а кто из любопытства. К ним присоединилась густая толпа, так как за городскими воротами случилась какая-то бесплатная раздача, и с моста людям все было видно. Был тут и врач Гераклеон, мой товарищ, который на следующий день признался мне, что был убежден: даже если я искупаюсь наилучшим образом, у меня случится судорога или что-нибудь подобное.