Священные речи. Похвала Риму

76. Потому что однажды ночью приснилось мне, что служитель храма Асклепиак говорит: «Зосиму надо было выздороветь, пока было возможно!» И после этого сна я не хотел, чтобы Зосим ехал в поместье, откуда пришла весть о больном рабе. Но он, не послушавшись, поехал, и после этого его настигла смерть.

77. Итак, он и выжил благодаря Богу, который сохранил его для меня, и умер, отправившись в путь вопреки данному мне пророчеству. И то, что показал мне Бог вначале, когда я, взявшись за голову, молил о помощи, исполнилось.

78. А бывшую мою кормилицу, дороже которой у меня никого не было (ее звали Филумена), Он вопреки моим ожиданиям спасал много раз. Даже прикованную к постели Он поставил ее на ноги, отослав меня из Пергама и предсказав, что я облегчу ее страдания. То письмо от Зевса-Асклепия я поднял с земли и истолковал его как знак, хоть написанное в нем казалось мне неясным. Так что выехал я радостный. А кормилицу застал я едва способной понять, что я приехал. Но когда она это поняла, то вскрикнула от радости и через короткое время поправилась.

Речь вторая

1. Вспомним же теперь и о более ранних событиях, если только это возможно. Ведь я ничего из них не описывал, во-первых, сомневаясь, что мне хватит на это жизни. А во-вторых, я не имел для этого возможности по состоянию своего здоровья. Когда же прошло много времени, то стало казаться, что уже невозможно вспомнить все подробности и обо всем рассказать точно: поэтому лучше вообще промолчать, чем испортить такое дело. И я не раз умолял об этом Бога и близких друзей, которые постоянно просили меня рассказать и написать о случившемся.

2. Теперь же, по прошествии стольких лет, сновидения принуждают меня вынести это на всеобщий суд. Я хочу сказать, что Бог с самого начала повелел мне записывать сны. Это было первое из Его предписаний. И я стал их записывать — когда мог, то собственноручно, когда нет — диктуя. Однако я не добавлял к этому ничего о том, при каких обстоятельствах я их увидел, ни о том, какие последствия они имели. Мне довольно было исполнить свой долг перед Богом — по причине, как я сказал, телесной слабости и без надежды постичь Божий промысел. Да будет тому свидетельницей Адрастея![45]

3. Так вот, поскольку с самого начала я записывал не все, то от досады я начал пропускать и остальное — что-то намеренно, а что-то невольно. Ибо я искал иных способов воздать благодарность Богу...[46] Когда же этих записей стало, я думаю, не меньше трехсот тысяч строк, то к ним стало вовсе нелегко подступиться и расположить их во времени. К тому же некоторые из них были испорчены по причине разных бедствий и домашнего беспорядка.

4. Поэтому мне остается говорить лишь о главном, как это приходит мне на память, одно вслед за другим, и как меня поведет и направит Бог. Призовем же Его и для этого моего дела, как призываем для всего остального. Ибо призывать Его должно при любом деле, коли Он — один из богов.

5. Стало быть, после того как я вернулся из Италии, больной многими болезнями — по причине постоянного изнурения и непогоды, в которую я попал в пути моем через Фракию[47] и Македонию, и выехав больным еще из дома, — врачи находились в большом затруднении. Они не могли не только помочь мне, но даже понять, что со мной происходит.

6. Но неприятнее и тягостнее всего было то, что дыхание у меня стало стесненным, и дышал я с большим трудом и без надежды на лучшее, медленно и с усилием. Приступы удушья вновь и вновь подступали к горлу, мышцы сводило судорогой, и мне нужно было так кутаться, что уже не хватало сил. И это не говоря о других бесчисленных неприятностях.

7. Я решил, что мне следует лечиться горячими источниками, если от этого станет легче, или поехать туда, где лучше климат. Ибо была уже зима, а источники были недалеко от города. Здесь впервые Спаситель начал посылать мне откровения в снах. Так, Он повелел мне выйти босиком, и я воскликнул во сне, словно это уже сбылось наяву: «Великий Асклепий, исполнена твоя воля!» Мне снилось, что я воскликнул это на ходу.

После этого я получил вещание от Бога и благополучно выехал из Смирны в Пергам.

8. Что случилось потом, рассказать выше человеческих сил. Все же я попытаюсь, как обещал, вкратце рассказать хотя бы немногое. А кто пожелает узнать подробнее, что случилось со мной по воле Бога, тот пусть разбирает мои пергаменты и описанные в них сны. Ибо он найдет в них и средства от всяких болезней, и разные беседы, и большие речи, разнообразные изречения, всяческие пророчества и оракулы по поводу самых различных дел, в прозе и в стихах, и за все это я должен быть благодарен Богу больше, чем можно себе представить.

9. Начнем же рассказ с того места, когда в первую ночь нашего пребывания в храме Бог явился моему воспитателю в облике нынешнего консула Сальвия.[48] Кто такой Сальвий, мы тогда еще не знали, хотя в то время и он находился в святилище Бога. Итак, воспитатель сказал мне, что в этом облике Бог беседовал с ним о моих речах и дал им название, сказав так: «Священные речи».[49]