Святая Инквизиция

Я уже давно езжу без шлема. И штрафы меня не останавливают. Плачу-то по ним не я, а Инквизиция. Что дела не меняет… Наша милиция меня уже видеть не может и поэтому старательно отводит глаза, когда на горизонте появляется мой мотоцикл. Надоел я им. А ведь как хорошо было раньше! Они за мной, а я от них! И так по пол ночи! Пока не поймают… А потом отпускать приходится… Чай, слуга самого Верховного Инквизитора! Меня трогать и обижать нельзя. Для жизни опасно.

Лететь в вышине… Почти под облаками. Радость это. Счастье.

То, которое почти никто не знает!

— А куда мы едем?

— Как куда?! Конечно же, на дискотеку! Танцевать до упаду, пить дорогое шампанское и коктейли, а еще забывать об этом мире, работе и обязательствах! Ведь это так просто!

Ты поймешь меня, художница Ольга. Потому что ты не та, кем кажешься на первый взгляд. Не смиренная и послушная Инквизиции, а лишь выглядящая такой. На самом деле ты — боец, который подхватил выпавшее из чьих-то усталых рук развевающееся знамя. Твой характер не отличается той серостью, которую видят все. На самом деле он переменчив, как наш мертвый океан, который может быть спокойным и не очень, теплым и холодным… Разным.

На высоте почти нет машин и можно увеличить скорость почти до трехсот километров в час. Люди обычно включают автопилот здесь, а я — нет. Какое удовольствие в простом рассматривании пейзажа?!

— Вы так любите скорость!

Сквозь шлем голос Ольги звучит немного глухо… Как у больного ангиной.

— А вы нет?

Отвечать вопросом на вопрос, конечно, не вежливо… Но я не Полоз, чтобы соблюдать правила! Наоборот, я просто обожаю их нарушать. Ходить по тонкому лезвию ножа… Висеть на волоске.

— Люблю… И, наверное, ничуть не меньше вашего…

А руки-то у нее замерзли… Но ничего, отогреется, тем более, что мы почти приехали! Вон, наше здание виднеется вдали. Сверкает огнями.

— Скажите, а это то, что мне кажется?

— Да! Мы сегодня гуляем в главном развлекательном центре города! Естественно, подпольном…

— Однако, прекрасно известным Инквизиции…

— Неа. Не Инквизиции. Мне!

Так, припарковываемся… Слезаем. И заходим. Охрана по боку! Меня и так здесь все знают. Чай, постоянный и любимый гость и клиент. Мелочь, а приятно… Особенно, когда шкафчики три метра на два почтительно уступают тебе дорогу… Как и различные завсегдаи. Впрочем, сейчас здесь совсем мало народу. День на дворе, а не ночь.

— А вы здесь известная личность…

А ты что думала, художница? Что все в Инквизиции добрые и послушные, как ангелы? Только нимбов не хватает с крыльями… Как бы не так! Мы скорее демоны с рожками и хвостиками, чем их соперники с небес. Потому что погулять у нас любят все. Даже ученые… Хотя, какое даже?! Эти празднуют и обмывают какие-нибудь достижения и премии по трое суток так, что стены трясутся, а они сами на нижний этаж проваливаются через пол. Или потолок. Это уж с какой стороны посмотреть.

— Эй, бармен! Что у нас сегодня в эксклюзиве?

Сегодня дежурный по стойке — Рик, синеглазый и улыбчивый. Значит что-то интересное будет… Просто так он место своего брата не занимает. Не в его правилах. Хотя, сейчас здесь нет почти никого… Только мы да еще несколько человек. А они — не в счет. Они — свои.

— Цербер… С девушкой. Замерзшей по свои симпатичные ушки.

А что я? Я ничего… Я просто так тут стою… Для мебели. И совсем не обязательно так на меня смотреть! Просто… покатал ее немного. И все.

— Подожди, красавица! Сейчас мы тебя отогреем…

Замелькали в руках стаканы, баночки и бутылки, рождая нечто совершенно неповторимое и вкусное…

Нет, во Рик, во предатель! А мне глинтвейн он никогда не варит! Даже если просишь его очень и очень сильно. Даже, когда замерзнешь… А Ольге в первую же встречу такой подарок преподносит. Обидно…

Стоп, а почему «красавица»?

— Держите! Мигом согреетесь… Честное слово бармена.

— Спасибо…

Ой, а мы и краснеть умеем… Какая прелесть. И ведь Полоз этого не знает. Вообще. Хотя следит за Ольгой почти постоянно. Днюет и ночует у нее дома. Даже ключи получил из рук доброй хозяйки! И место на раскладушке…

— А мне?

Нет, я так не играю! Мне тоже хочется вкусненького! Хоть я и слуга Инквизиции, но полакомиться чем-то необычным очень люблю… До Полоза, конечно, не дотягиваю, но все-таки…

— А у тебя, дорогой ты наш, наступили времена сухого закона. Или ты забыл, как в прошлый раз тут буянил?

Как же! Забудешь тут… Но прошлый раз — не моя вина. А того амбала, который решил, что ему все позволено! Но он — не я. И такое не прощается Инквизицией.

— Рик!

— Я уже почти тридцать лет — Рик. А вот ты очевидного не отрицай, друг мой. Буянил? Буянил. Три бутылки разбил? Разбил. А ведь среди них был такой раритет, как «Дон периньон». И тебе прекрасно известно, что стоит эта бутылочка баснословно дорого. А ведь я еще молчу о разбитом столе, испорченном диване и безнадежно сломанных стульях.

— Потрясающе! А я-то, наивная, думала, что только я умею так гулять!

— Что, и вы так чудить любите?