Святая Катерина (СИ)

— Поговорим, — согласился Жданов, — в самолете. Кать, нам пора в аэропорт.

— Нельзя в самолете, — она была так взволнована, что он даже испугался за неё.

— Ну значит поговорим в Милане. Всё, Катя, собирайтесь.

— Так рано еще!

— Мы пообедаем где-нибудь по дороге. Ну же, Катя, вы никогда не были копушей!

Она пометалась глазами и сникла.

— Конечно. Позже поговорим.

— Ну вот и умница.

Перекидывая саквояж из своего багажника в багажник Зорькина, Жданов увидел, что Катин баул едва не вдвое меньше его собственного. Почему у неё так мало вещей?

— Ты чего, Пушкарева, — спросил Зорькин, — такая взбултыхнутая? Боишься летать?

— Ага, — отозвалась она, забираясь на заднее сидение, — боюсь самолетов до смерти.

— Смотрите, чтобы она не оторвала вам руку, — посоветовал Зорькин. — Лучше было бы взять место на другом конце салона… или в другом самолете.

Жданов летать любил и не понимал, как можно опасаться такого прекрасного времяпровождения. Оказывается, Катя тоже чего-то боится. А казалась такой непобедимой.

— Обещаю, что мы приземлимся в целости и сохранности, — попытался успокоить её Жданов.

— Будете сидеть в креслах прям как живые? — хмыкнул Зорькин. Что за болван!

— Николай, как прошел вчера ваш ужин? Цветаева согласилась нас представлять в Милане? — быстро перевел Жданов тему, пока Катя окончательно не сдрейфила.

Зорькин зарделся.

— Придется провести еще несколько встреч, чтобы обсудить условия, — чопорно произнес он.

— Ага, — поддакнула Катя. — Для этого тебе новый парфюм понадобился? Я даже с заднего сиденья его ощущаю.

— Тебя же больше не тошнит? — забеспокоился Зорькин.

— Тошнит, — сказала Катя мрачно, — кто бы мог представить, что под твоим свитером с жирафом таится такой бабник!

— Мы расстались с жирафом, — ответил Зорькин. — Чего и тебе советую. Андрей Павлович, ну скажите ей, чтобы она тоже свой гардероб обновила. А то неловко в приличном обществе появиться!

От такого заявления у Жданова глаза на лоб полезли. Желторотику Зорькину, на котором дорогой костюм сидел как на корове седло, стало неловко появляться в обществе Пушкаревой?

Ему хватило показа у Волочковой и одного ужина с моделькой?

Серьезно?

— Катя, вы точно хотите за него замуж? — уточнил он, оборачиваясь.

— Что? — вздрогнула она, уже успев унестись в свои мысли. — Ну вы, знаете, тоже вчера чуть шею не свернули, оглядываясь по сторонам от страха встретить очередных знакомых.

Это было так несправедливо, что у Жданова даже слова не сразу нашлись.

— Я просто не хотел, чтобы нам снова помешали.

— И целовать вы меня при всех отказались!

Зорькин икнул.

— Кать, может, мы не будем обсуждать это при вашем так называемом женихе? — сердито спросил Жданов, не понимая, отчего Пушкарева вдруг на ровном месте стала такой невменяемой. У него складывалось ощущение, что она вообще плохо понимает, что происходит, время от времени выдавая случайные фразы.

— А я вас не осуждаю, — заверил его Зорькин. — Целоваться прилюдно вообще не прилично.

Нет, эти двое были кем угодно, но не будущими супругами.

За обедом Зорькин вдруг вспомнил, что он финансовый консультант и вновь начал сыпать цифрами, планами и предложениями. Катя вяло ковырялась в своей тарелке, не спеша вступать в беседу и бросая на Жданова длинные взгляды-рентгены.

В ожидании посадки она невпопад вдруг сказала:

— Хотите посмотреть отчет, Андрей Павлович?

— А вы взяли его с собой? — неприятно поразился он.

— Конечно. Мы должны готовиться к совету директоров.

— Будь он неладен, — вздохнул Жданов. — Кать, а о чем вы хотели со мной поговорить?

— Не здесь, — ответила она несчастно, и вид у неё при этом был самый что ни на есть трагичный.

— Кать, — Жданов взял её за руку, при этом очень стараясь не глазеть по сторонам. Наверняка и тут тоже где-то затаились его знакомые, готовые немедля нестись к Кире и докладывать что он снова, выражаясь языком Шестиковой, нежничал со своей секретаршей. — Кать, давайте пока забудем об этом отчете и обо всем Зималетто. У нас с вами впереди два прекрасных дня, которые мы проведем в свое удовольствие.

Она затравленно на него посмотрела и сжала его руку.

— Да, — вдруг сказала Катя с непонятным отчаянием. — Мы обо все забудем на эти два дня.

— Прекрасное решение, — одобрил он.

В самолете он спросил её, зачем она вообще затеяла этот цирк со свадьбой, если любому дураку ясно, что они с Зорькиным просто друзья.

— Вы так боитесь своего будущего?

— Дело не в моем будущем, — ответила Катя. Она так сильно вцепилась в подлокотник, что пальцы у неё побелели. Самолет медленно выруливал на взлетную полосу. — Свадьба — это чтобы вы от меня отстали.

— Я вам так неприятен?

Катя не отводила глаз от иллюминатора и ответила нервно:

— Дело не в этом… Просто в инструкции Роман Дмитриевич довольно ясно изложил, что я порчу ваше светлое будущее. А мне бы не хотелось действительно стать кочкой на вашей дороге…

— Катя!

Самолет замер, а потом начал стремительно разгоняться. Пушкарева откинулась на спинку кресла и зажмурилась.

Жданов снова взял её за руку.