Святилище

Когда мы вошли в центр города, я вытянула шею, желая посмотреть, где заканчиваются здания. Я почти чувствовала, как они дышат, разлагаются и всё же растут, подпитываемые страстью и желаниями людей, которые не знают, что им нужно. Мой план вырастить свой собственный iPod просто для удовольствия как-то испарился в тот момент.

В центральной части города жили те, у кого не было абсолютно никакого желания видеть дальше того, что они хотели. Некоторые из них жили здесь веками, здания росли и развивались вокруг них, как шрамы на гноящихся ранах. Анна рассказывала истории о том, как патрулировала эти улицы, наблюдая, как люди перетаскивали огромные количества мусора в высотки. Местные жители были готовы защищать свои драгоценные сокровища до самого конца. Они собирали мусор, пока не оказались запертыми в своих квартирах, похороненными во всех своих желаниях, во всех вещах, которые они собрали, чтобы заполнить пустоту, из-за которой они изначально покончили с собой. Интересно, что искала Надя, когда решила сбежать из своей жизни? А что же, по мнению Нади, заполнит её пустоту?

Мы шли молча уже почти час, окружённые высокими домами, такими высокими, что казалось, будто они сливаются вместе на вершине, смыкаясь над нами. Освещение, которые давали нам лампы, стоящие на тротуаре, становилось всё слабее, а сами лампы располагались всё дальше и дальше друг от друга.

Я несколько раз спотыкалась в темноте, не видя неровного тротуара у своих ног.

— Чёрт побери, а вы вообще хоть что-то видите? Не боитесь, что какой-нибудь Мазикин может подкрасться к нам?

Анна рассмеялась.

— Во-первых, спасибо, что так нас недооцениваешь. А во-вторых, нет. Мазикины чураются центра города, как чумы. Это слишком, даже для них. Особенно для них.

Я прищурилась и попыталась разглядеть хоть что-то, что было впереди, но всё было совершенно чёрным.

— Они не похожи на тех, кто боится темноты.

Малачи выставил руку, не давая мне пойти дальше.

— Это не темнота, Лила. Вот это. Прямо перед нами. Тёмная башня. Вытяни руку вперёд.

Я повиновалась, но потом резко одёрнула руку. Я не могла сказать, почему это ощущалось столь плохо, но прикосновение к этому зданию трогало до глубины души, подавляюще, инстинктивно неправильно. Я посмотрела на Малачи, ожидая объяснений, и даже в темноте смогла прочесть сожаление на его лице.

— Мы должны пройти через здание, — объяснил он. — Мы не можем обойти башню. Мы уже пытались. У других Стражей нет проблем при прохождении через неё, но для нас, для людей, это… сложнее.

Я тупо уставилась на него. Я не понимала, о чём он говорит, мы не можем обойти это? Мы весь день ходили вокруг зданий.

— Но…

Я указала на угол, где предположительно заканчивалось здание.

Малачи кивнул мне, предлагая попробовать. Я так и сделала, двигаясь вдоль края здания, но оно каким-то образом расширилось и исказилось, не давая мне обойти его.

Я снова подошла к Малачи.

— Как же так получается?

Малачи вздохнул.

— Эта башня находится прямо в центре города. Вероятно, она была здесь с тех пор, как это место было создано. Она стоит посреди всего этого несчастья, всех этих потерянных людей. И если здания могут вырасти из человеческих мечтаний и желаний, то почему нельзя вырастить что-то из их страхов? Это своего рода вихрь из чувств и воспоминаний…

— Малачи, скажи просто и ясно, — отрезала Анна. — Проходя через башню, тебе будет плохо, Лила. Очень плохо. Но ты просто продолжай идти и не останавливайся, хорошо? Независимо от того, что ты чувствуешь, или что ты помнишь, не останавливайся. Это не так уж далеко. Сосредоточься на шаге.

Я переводила взгляд между Анной и Малачи. Я должна была заметить эту перемену, произошедшую с ними обоими за последний час. Анна казалась обезумевшей, почти мрачно решительной. А Малачи выглядел неважно. Он уже начал потеть.

Мне хотелось взять его за руку и успокоить. Я чувствовала себя глупо, даже думая об этом, наблюдая, как он расправляет плечи и поднимает подбородок, устремив взгляд на низкий квадратный вход, единственный способ попасть на другую сторону. Да, я хотела успокоить его, но ещё я хотела, чтобы он поднял меня и пронёс через это ужасное место.

Он повернулся ко мне.

— Мы могли бы вернуться и обойти весь центр города, но чтобы добраться до Харага, потребуется ещё два дня. Вот почему мы пришли сюда. Но мы можем вернуться, если ты хочешь. Мы не обязаны проходить через башню. Я должен был тебе сказать. Я просто не…

— Хотел тебя пугать, — усмехнулась Анна, с поразительной точностью передразнивая его акцент. Малачи захлопнул рот и бросил на неё испепеляющий взгляд, но она не отступила. — Малачи, ты должен кое-что понять. Она не маленькая девочка. Она…

— Стоит прямо здесь, — сердито перебила я, — и встретится с вами на другой стороне.

Я зашагала в тёмную башню, желая покончить с этим раньше, чем ужас начнёт клокотать и душить меня.

Последнее, что я услышала, когда дверь здания захлопнулась за мной, это голос Малачи, зовущий меня по имени.

ГЛАВА 18