Святилище кровавой луны

Я снова поворачиваюсь к нему. Золотистое сияние его кожи исчезло; все, что осталось, – это жуткий оттенок, отражающий мой собственный. Я не знаю, как бы я отреагировала на его месте. Я чувствую себя разбитой каждый раз, когда больше не чувствую луну, но, по крайней мере, у меня все еще есть моя собственная сила. А Гидеон? У него больше ничего нет. Ни силы, ни способности прикасаться к вещам. Я не могу себе представить, какое одиночество он испытывал, проведя сотни лет внутри книги, только для того, чтобы, выйдя наружу, обнаружить, что невидим для всех.

Для всех, кроме меня.

– Ты в порядке? – мягко спрашиваю я.

– Идем. – Он проносится мимо меня в сторону рынка.

Что ж, это последний раз, когда я задаю ему этот вопрос.

Когда мы приближаемся к рынку, ароматы булочек с корицей наполняют мое нутро, и желудок откликается на их сладкий зов громким урчанием. Я двигаюсь на запах, в противоположном от Гидеона направлении, и позади меня раздается утрированное фырканье. Обернувшись, я прикусываю язык, чтобы не сказать что-нибудь язвительное человеку-невидимке в месте, полном людей. Его руки крепко скрещены на груди, и он стоит на своем месте как упрямый мул.

Пожав плечами, я продолжаю свой путь. Я никому не позволю встать между мной и обедом. Бросив монету в руку пекаря, я вгрызаюсь в большую хрустящую булочку, прежде чем направиться прямиком к стене, которую я приметила вчера.

К сожалению, булка сухая, пересоленная и горелая. Пожалуй, я и Гидеона могла бы так описать. Однако уверена, что неодушевленный предмет доставил бы мне гораздо меньше огорчений, если бы я спросила его, как он себя чувствует.

Игнорируя зловещее присутствие Гидеона, я на ходу выискиваю в толпе своего клиента. Иногда мне нравится наблюдать за проходящими мимо людьми, изучая, как съеживаются продавцы, когда думают, что никто не смотрит, и злобно ухмыляются, когда кто-то приближается. Или то, как некоторые люди пытаются скрыть то, как они морщатся, бросая монеты в руку продавца, чтобы купить очередной наряд, который им, вероятно, не нужен.

Этот рынок предназначен не только для товаров. Зарлор не просто так называют Королевством Беззакония. Это место, куда богатые посылают своих прихвостней в поисках человека для выполнения их грязной работенки: головорезов, поставщиков, наемных убийц. А это значит, что это мои охотничьи угодья.

Я драматично содрогаюсь, хватаясь за живот и разглядывая отметину на стене. Я просто вижу, как Гидеон начинает опасаться моей притворной боли, и я заставляю себя вздрагивать с каждым шагом, пока не подхожу прямо к стене. Этот трюк работает только в Зарлоре, потому что великодушия здесь не существует. Никто не поможет тому, кому больно. По крайней мере, обычно. Все предпочитают отводить взгляд.

Я останавливаю себя от того, чтобы приподняться на цыпочки и осмотреться получше. Может, я и недостаточно высокая для эльфа, но я достаточно высокая для смертной. Прямо над толпой качающихся голов и обезумевших клиентов я вижу голову моего клиента. Подойдя ближе, я замечаю мешочек с монетами, крепко зажатый в ее руке. Они нанимают меня, чтобы я была незаметна, в то время как сами выпячиваются, как больной палец. В такие моменты, как этот, я обдумываю, хочу ли я вообще заключать сделку. Я собираюсь отдать этой женщине кольцо, которое убивает любого, кого поцелует его обладатель. Очевидно, из-за этого кольца причину смерти невозможно установить, я просто надеюсь, что у нее хватит ума спрятать кольцо после. Если она будет недостаточно осторожна, то я могу попасть под перекрестный огонь.

У меня не всегда бывают клиенты-убийцы, но их кровожадные представители, как правило, заставляют мое сердце учащенно биться, и от этого на какой-то сумасшедший момент я ощущаю себя живой. Иногда они рассказывают мне о своей кровавой мести и о том, что сделало их такими кровожадными, и в такие моменты я чувствую, словно проживаю их жизнь, потому что пока я не уничтожила своего собственного врага. Своего отца. Но однажды он встанет на колени, и я объясню ему, что такое боль.

Прислонившись к стене, я потираю свой живот, как будто это может чудесным образом исцелить его. Взгляд женщины встречается с моим. Она наблюдает за моей рукой, скользнувшей в карман, чтобы вытащить маленький мешочек с кольцом. Она резко бросается ко мне. Затем, словно внезапно осознав, насколько подозрительно она выглядит, начинает идти медленно – почти царственно, – как жена командира, которой она и является.

Называйте меня злодейкой, но есть маленькая часть меня, которая любит такого рода анархию.

– Ты выглядишь нелепо. – Гидеон появляется рядом со мной, прожигая взглядом мой затылок.

– Нет, – шепчу я себе под нос, когда женщина приближается, – я выгляжу как та, кто доводит работу до конца.

– Вы в порядке? – спрашивает она приторно-сладким голосом, протягивая ко мне руки. В одной из них находится мешочек, полный монет – больше, чем этот предмет стоит на самом деле. Но она этого не знает.