Святилище кровавой луны

«Нет, прекрати, – ругаю я себя между судорожными вдохами. – Они еще ничего не знают. Нужно придумать план. Соберись».

Я прислушиваюсь к себе, пытаясь придумать лучшую маскировку, которая помешает ему учуять мою ложь. Перекинув ногу через лошадь, я двигаюсь медленными, скованными движениями, морщась от боли, которая все еще остается от раны, – и все это время убеждаю себя, что коллпейс не может читать мои мысли, только ложь. Мне нужно выбраться из своей собственной головы.

Все три его глаза сосредоточенно наблюдают за мной, и я чувствую, как он призывает силу луны к своим пальцам, воспринимая меня как угрозу. Хорошо, это значит, что он только наполовину коллпейс. Чистокровные коллпейсы никак не связаны с луной. Надеюсь, это означает, что он чует ложь тоже наполовину.

– Будь осторожна, – предупреждает Гидеон, и я отмахиваюсь от его бесполезного комментария.

Мои ноги касаются земли как раз в тот момент, когда рождается план. Мы прошли достаточно передряг, чтобы знать правила игры: Венсен молчит, а я беру инициативу на себя. Его рука обвивается вокруг моих плеч, крепко притягивая меня к себе, как только я делаю шаг в его направлении. Он обнимает меня так крепко, что это не кажется притворством. Это тот тип объятий, который ты даришь кому-то, когда по твоим венам течет только страх.

– В это время находиться в лесу небезопасно, – угрожающе насмехается коллпейс. – Что привело вас в этот лес?

Я чувствую на себе пристальный взгляд Гидеона, ощущаю привкус имбиря на языке, когда пальцы Венсена вплетаются в мою трясущуюся руку, поглаживая ее успокаивающими движениями. Я сглатываю комок в горле, когда звук ботинок становится отчетливее.

– Мы направляемся в Таравин. У нас там семья, – заикаюсь я.

Оглянувшись, я наблюдаю, как первая группа эльфов пробивается сквозь деревья. Они – не что иное, как море серебристых и белых волос, и все они смотрят на нас светлыми глазами. Каждый из них пахнет луной, будь то из-за силы, которую они излучают, или из-за светящегося оружия рядом с ними.

Интересно, верят ли они, как и остальные жители королевства, что их Лунная Принцесса была похищена из собственного дома Черной Кровью? Или они раскусили ложь отца и догадались, что я сбежала?

Конница останавливается, когда коллпейс поднимает руку.

– И откуда ты прибыла? – Он принюхивается, и я задерживаю дыхание. – Человек.

Держись за эту мысль. Я именно человек. Виски смешивается с имбирем и миндалем, и я позволяю своим эмоциям выплеснуться на поверхность: страху и печали.

– У меня… – я провожу рукой по животу, прежде чем дотронуться до места раны, скуля от боли. – Прошлой ночью я почувствовала боль в животе, и было, – я делаю паузу для пущего эффекта, рассматривая землю, как будто пытаюсь подобрать нужные слова, – столько крови. Столько крови. – Я просто хочу к семье, в Таравин. Я не сопротивляюсь, когда у меня начинает дрожать голос и наворачиваются на глаза слезы. Венсен притягивает меня ближе к себе, крепко обнимая. Вкус имбиря, виски и миндаля усиливается до такой степени, что обжигает, и у меня начинает пересыхать во рту.

«Хорошо. Внуши эту иллюзию, любовничек», – думаю я про себя.

Взгляд коллпейса устремлен на кого-то позади нас, и я борюсь с желанием тоже обернуться на случай, если кто-нибудь узнает мое лицо, но это не останавливает Венсена. Хиниксианец кивает и говорит более мягко:

– С нами целитель. Мы приглашаем вас повидаться с ней, прежде чем вы продолжите свое путешествие.

– Благодарю, – я слабо улыбаюсь. – Но больше помощь не требуется. – Звук приближающихся хиниксианцев наполняет воздух, и необходимость убираться отсюда становится более очевидной с каждой секундой.

– Очень хорошо. – Коллпейс кивает, и напряжение в наших с Венсеном плечах ослабевает, но снова усиливается, когда мы слышим звук приближающихся шагов.

Венсен поворачивается, чтобы посмотреть на коллпейса, но я не осмеливаюсь. Я хочу потрогать свое ожерелье, просто чтобы убедиться, что оно на месте, но не хочу привлекать внимание.

Звук вынимаемого из ножен клинка рассекает воздух позади меня, и я поворачиваюсь лицом к звуку, прижимая пальцы к боку, сжатые в кулак. Но при виде знакомого лица все мое существо кричит, чтобы я бежала.

Командир Айвин, один из самых доверенных людей отца.

Нет. Нет, нет, нет.

Он знает меня. Он наблюдал за моим взрослением. Вопреки желанию моего отца, он научил меня кулачному бою. Он научил меня правильно держать нож и метать его – не очень хорошо, но достаточно, чтобы защититься, прежде чем бежать, спасая свою жизнь. Он увидит меня сквозь всю мою маскировку, и никакая краска для волос ему не помеха.