Святилище кровавой луны

У него голубые глаза, и он продолжает заплетать свои волосы в три длинные косы, которые доходят до середины спины. В нем есть что-то особенное. Хотя его эльфийская кровь позволит ему прожить далеко за сотню лет, последние восемь лет состарили его намного больше, чем можно себе представить. Его усталые глаза теперь запали в глазницы, а на лбу появились едва заметные морщинки. Во мне вспыхивает чувство вины, что, возможно, жизнь в его глазах исчезла из-за меня.

Или еще дело в том, что он командует Хрустальным Копьем – фракцией, которую он ненавидит. Раньше он был одним из них, кровожадным и смертоносным, но, несмотря на все годы службы там, он все же сохранил свою человечность.

Его сила и сила луны исходят от него волнами, затапливая меня, и мое сердце ноет от тоски. Это могла бы быть я. Я могла бы обладать такой силой, выставлять ее напоказ, когда захочу, и вселять страх в людей, просто своим присутствием. Я склоняю голову, прикрываю лицо и снова сжимаюсь в объятиях Венсена, как будто присутствие солдат угрожает мне. В тот же миг его сила сжимается, оставляя лишь легкое мерцание.

Гидеон внезапно возникает, вставая в пространстве между Айвином и мной. Хотя Айвин высок, Гидеон на полголовы выше его. Он смотрит на эльфа свысока, словно подбивая его сделать еще один шаг. Сначала я думала, что это гнев, но это не объясняет миндальный привкус, который я чувствую. Мой взгляд скользит по его рукам, вниз к ладоням, и незнакомое тепло поселяется внутри меня. Одна из его рук сжата в кулак, в то время как другая рука находится позади него с широко растопыренными пальцами, как будто он пытается защитить меня. Он ничего не сможет сделать, но я все равно подавляю зарождающееся тепло. Я всего лишь средство для достижения цели.

И тут кусочки головоломки складываются. Я знаю, что такое привкус миндаля: когда он чувствует себя защитником.

– Да будет благословенна луна. Вот. – Айвин протягивает мне хиниксианский нож. Я не отвечаю, боясь, что он узнает мой голос. Я смотрю вниз, и ярость сжигает меня изнутри, когда я замечаю символ Зари Безупречности, выжженный у него на руке. Я больше не живу во дворце, и мой отец по-прежнему причиняет боль людям, которые мне дороги. – Приближается война, и в этом лесу прячутся твари, с которыми, я надеюсь, вы никогда не столкнетесь.

Слезы щиплют мои глаза, и все, что я хочу сделать, – это подбежать к нему и обнять его. Он самый близкий человек к отцу, который у меня когда-либо был. Он никогда не говорил, что не одобряет мой союз с Нодиси, но я была уверена, что ему это не нравилось.

Узнает ли он меня? Что было бы, если бы он узнал? Потащит меня, брыкающуюся и кричащую, в Хиниксус или закроет на это глаза? Гидеон не сдвинулся со своего места, несмотря на предложение эльфа.

– Спасибо. – Венсен забирает светящееся оружие у эльфа, когда понимает, что я не собираюсь пошевелить и пальцем.

В воздухе повисает долгое молчание, и напряженный взгляд эльфа не отрывается от меня. Он понял. Не может быть иначе.

– Нам пора, – наконец говорит Венсен. – Мы едем верхом уже долгое время. Мы как раз собирались искать укрытие для ночлега.

Я достаточно хорошо знаю Айвина, чтобы он попросил нас отдохнуть с ними, чтобы Хрустальное Копье могло защитить нас.

Он отступает в сторону, чтобы дать нам пройти, и мы нерешительно проходим. Я отказываюсь смотреть Айвину в глаза. Я говорю себе, что это потому, что я не хочу, чтобы он разоблачил меня, а не потому, что что-то внутри меня сломается. Я склоняю голову в знак благодарности эльфу и коллпейсу, крепко прижимая Венсена к себе, в то время как Гидеон остается на месте.

Как только мы проходим мимо него, Айвин прочищает горло, и мы медлим.

– Будьте осмотрительны. Хотя сегодня ночью светит луна, на горизонте всегда кровь.

– Спасибо, – бормочу я, снова склонив голову и безмолвно призывая Венсена ускорить шаг. Я не утруждаю себя тем, чтобы сесть на Берман, когда солдаты расступаются, чтобы пропустить нас. Один из эльфов что-то говорит, но я не слышу их из-за шума в ушах.

Луна… Кровь…

Он догадался.

Гидеон. Глава 17

– Он знает, Венсен, он знает, – лихорадочно вторит она, пытаясь отбиться от маленьких рук Оленины, которые пытаются удержать ее. – Он развернет Хрустальное Копье. Он доберется до меня. Он отвезет меня обратно к отцу. Нам нужно идти. Нам нужно бежать.

Его руки крепче обхватывают Дэкс, притягивая ее к себе, и то, что терзало и грызло меня, снова взревело, достаточно громко, чтобы оглушить меня в восприятии ужаса, который я чувствую внутри нее.