Святилище кровавой луны

– Твой жених поднял на тебя руку? – я произношу эти слова с большим отвращением, чем намеревался, и мне требуется больше усилий, чтобы обуздать свой гнев. Если этот эльф имел хоть какое-то отношение к ее страданиям, я надеюсь, что он вернется, и тогда она убьет его.

Дэкс качает головой.

– Я встречала его однажды, когда была юна, чтобы он мог оценить свой товар. И вот его друзья…

Сила хаоса ревет, умоляя меня найти этого мужчину, и нездоровое возбуждение струится по мне, когда я представляю способы, которыми заставлю его кричать. Скрипя зубами, я понимаю, что мне нужно сменить направление разговора, потому что меня не должно волновать то, что с ней происходит.

«Она – средство для достижения цели», – убеждаю я себя.

Убей ее сейчас же. Убей ее, и дело с концом, посмеивается злобный голос над моей секундной потерей контроля.

– Кем был тот эльф? – Каждый шепоток вторит, что это не мое дело, но мне кажется, что я не смогу дышать, пока не выясню. Она вздрагивает от презрения в моем голосе, но я держусь твердо. Она знает, кого я имею в виду.

– Я думаю, его можно назвать другом моего отца. – Она отводит взгляд, как будто чувствует свою вину в том, что столкнулась с ним.

Я разрушаю воздвигнутые вокруг себя стены и протягиваю руку, чтобы накрыть ее маленькие ладони своими. Ее кожа холоднее самой ночи, и я сжимаю ее пальцы сильнее.

– Перестань чувствовать вину перед ним. Те, кто поддерживает людей, совершающих гнусные поступки, точно так же причастны к ним. Они плохие люди, если стоят в стороне и не пытаются предотвратить разворачивающиеся перед ними скверности.

Она смотрит на меня так, словно хочет оправдать его, но хранит молчание, а потом пристально рассматривает наши руки. Нить между нами натягивается и мерцает, как и моя душа, побуждая меня сделать нечто большее, чем просто прикоснуться к ней. Она отдергивает руку, пряча ее под плащ, и снова смотрит вдаль.

– Тогда мы продолжим наш путь. Однако, если пернатого оставить одного, вполне возможно, что калиак доберется до него. К сожалению, в данном случае численное превосходство окажется не на его стороне. – Я не решаюсь высказать свои истинные мысли, потому что я бы предпочел, чтобы он погиб.

Печаль просачивается сквозь ее страх, когда она начинает растирать свои пальцы, которые приобрели нездоровый синюшный оттенок. Впиваясь ногтями в ладони, я пытаюсь сосредоточиться на чем-нибудь другом, чтобы отвлечься от желания накрыть ее руки своими, чтобы согреть их и почувствовать, как оживает моя душа. И, как и каждую ночь, я напоминаю себе, что сохранить ей жизнь не значит согреть ее. Если бы она не лезла не в свое дело и держалась подальше от книги, наши пути не пересеклись бы.

Несмотря на это, я не могу отделаться от мысли, что она оказала мне услугу. Я еще не слышал о существовании того, кто должен отпереть дверь. Возможно, он еще не родился или давно умер, и я вполне могу попасть под контроль одного из королей.

– Я постою на страже, пока вы оба отдыхаете, – говорю я.

– Верно, потому что ты не хочешь упускать меня из виду. – Она кивает, соглашаясь сама с собой. – Думаю, я могу довериться тебе в том, что ты сохранишь мне жизнь ради своей собственной свободы.

От ее умозаключения у меня что-то внутри сжимается, и это совсем меня не радует. Меня не должны задевать ее мысли о том, что моя забота о ней ограничивается моим стремлением к свободе. В сущности, это не должно меня задевать, ведь то, что она сказала, – правда. Точнее, по крайней мере, это должно быть правдой, поскольку то, что ей холодно или она расстроена, – совсем не моя забота.

Вместо ответа я смотрю на нее пустым взглядом в какой-то попытке удержать ее на расстоянии вытянутой руки. Я совершил ошибку, проявив сочувствие к маленькой эльфийке, и было бы лучше, если бы она придерживалась своей стратегии ненависти ко мне. Я признателен, что она не может считывать мои эмоции так, как это делаю я, иначе она могла бы видеть меня насквозь.

Боль пронзает ее лицо.

– Не важно. – Она поднимается на ноги. – Просто давай покончим с этим.

Венсен может пожить. Пока что.

* * *

Прошло две ночи с момента нашей встречи с хиниксианцами, и с тех пор Дэкс отказывается встречаться со мной взглядом. Каждый раз, когда она смотрит в мою сторону, я чувствую, как боль в ее груди усиливается, смешиваясь с моей собственной. Чем больше она меня ненавидит, тем легче нам будет достичь нашей общей цели. Может быть, скоро она возненавидит меня так сильно, что меня перестанут заботить проблемы, которые беспокоят ее.