Святители и власти

Известны уничижительные отзывы иностранных путешественников о русских монахах. «Что касается разврата и пьянства, — писал о них англичанин Ричард Ченслер, — то нет в мире подобного, да и по вымогательствам это самые отвратительные люди под солнцем». Английский посол Джильс Флетчер отмечал в 1580-х годах: «Монашествующих у них бесчисленное множество, гораздо более, чем в других государствах, подвластных папе… все лучшие и приятнейшие места в государстве заняты обителями и монастырями… Кроме того, что монахи владеют имениями (весьма значительными), они самые оборотливые купцы во всем государстве и торгуют всякого рода товарами». Отзывы английских протестантов о православной церкви столь же интересны, сколь и пристрастны. В Англии была проведена секуляризация монастырских имуществ, и английские писатели, посетившие Московию, на ее примере стремились убедить своих соотечественников в никчемности монахов и пагубности их богатств.

Вопреки мнению иностранцев, монастыри осваивали не только «лучшие и приятнейшие места в государстве», но и глухие лесные территории на Севере, в Поморье, на островах Белого моря, малопригодные для земледелия. Наряду с крупными монастырями с хорошо поставленным хозяйством имелось множество обителей, братия которых с трудом могла прикрыть себя. Вследствие экономических трудностей такие монастыри нередко закрывались, а иноки уходили в мир кормиться «Христа ради».

Иван IV обратился к Стоглаву с вопросом, как быть с монахами и черницами, которые «по миру волочатся и живут в миру». Сам вопрос заключал в себе ответ, ибо царь просил духовенство подумать над тем, как бы пропитать и устроить на покой в монастырях нищую монашествующую братию. Следуя воле государя, собор постановил собрать всех чернецов и черниц, скитающихся по городам и селам, с тем чтобы, переписав их, распределить по монастырям. Тех, кто здравы телом, определяли под начало старцам, а потом посылали на монастырские работы. Старых и больных следовало устроить в монастырских больницах «пищею и одеждою» наряду с прочией братией. Однако и в этом случае монастыри стремились заручиться поддержкой казны. Соборный приговор рекомендовал благочестивому царю жертвовать из своей казны деньги «по всем монастырям» на содержание больных и престарелых нищих иноческого чина. Аналогичные пожертвования монастыри должны были получить от митрополита и епископов.

За несколько лет до Стоглава Максим Грек отправил царю через Макария послание с осуждением «хищения чужих имений и стяжаний». Обличения философа распространялись на всех — от царя до духовных лиц, но звучали они особенно резко, когда речь заходила о корыстолюбии и неправедной жизни монахов. Ратуя за иноческое житие «без всякого лихоимственного резоимания и неправды и хищения чюжих имений и трудов», опальный инок не забывал, что его вновь могут осудить как еретика за такие речи. Не по этой ли причине в своих практических рекомендациях Грек был крайне осторожен. Предостерегая царя против соблазна секуляризации — «хищения» чужих богатств, философ советовал ему не слушать «иного некоего суемудрена земнаго советника», не названного им по имени. Нравственно-этическая проповедь Максима Грека, выразившая идеи нестяжательства, вызвала тревогу осифлян. Новгородский архиепископ Феодосий в послании к «боговенчанным царем всея Руси» назвал святотатцами всех, кто попытается отобрать у церкви недвижимость. Митрополит Макарий в 1550 году дословно повторил слова Феодосия в защиту монастырских стяжаний, а затем включил его послание в постановления Стоглава.

Царские вопросы собору отразили тревогу властей по поводу «оскудения» дворянства и чрезмерного обогащения монашествующей братии. Царь и его советники помнили об опыте Ивана III и не прочь были отобрать земли у московских монастырей, чтобы обеспечить поместьями феодальное сословие. Светские землевладельцы — от бояр до уездных детей боярских — с жадностью взирали на земельные богатства духовенства. Пополнение поместного фонда за счет цветущих церковных земель отвечало интересам не только рядовых помещиков, но и знати, получавшей высшие поместные оклады. В период реформ середины XVI века правительство приступило к переустройству всей военно-служилой системы на новых основах. Имея в виду непрекращавшийся рост монастырских богатств, власти с неодобрением отмечали, что монастыри берут вклады от мирян — «вотчинные села и прикупы, а иные вотчины собою покупают в монастыри, а иные угодий… (от царя из казны. — Р.С.) припрашивают и поимали много ко всем монастырям». Описав в таких выражениях беззастенчивое обогащение монахов, авторы вопросов спрашивали: почему монастыри пустеют «от небрежения», «строения в монастырях никоторого не прибыло и старое опустело, где те прибыли и кто тем корыстуется?» С явным осуждением они говорили о том, что «чернцы по селам живут (что нарушало давние советы митрополита Киприана. — Р.С.) да в городе тяжутся о землях, достойно ли это?»