Святое дело

Горелов хотел купить джинсы. На одной из боковых улочек отыскался магазин спорттоваров — небольшое помещение, тесно набитое туристским снаряжением, палатками, спортивной одеждой, складной мебелью и американскими джинсами.

Продавец, высокий сухопарый мужчина в очках, услышав русскую речь, оживился. А когда выяснилось, что мы — ленинградцы, даже обрадовался. Ведь он отлично знает наш прекрасный город, жил и работал в Ленинграде! В последний раз любовался красавцем на Неве совсем недавно, когда отдыхал на курорте в Карелии. Нынешним летом, в августе, опять собирается в Россию. Теперь с женой и сыновьями, на машине, через Ленинград, Москву, Великие Луки, к Черному морю. О, он влюблен в русскую природу и в русский народ! И как жаль, что, прожив столько лет в Советском Союзе, едва-едва понимает наш язык…

Весь месячный переход из Австралии в Европу мы с доктором форсированно штудировали книгу «Учись говорить по-немецки».

Нещадно шпигуя немецкие фразы русскими словами, попирая грамматику, игнорируя артикли, восполняя пробелы в лингвистике жестами и мимикой, мы заговорили о жизни, о войне и мире, о политике.

Да, мы понимали друг друга. И на то было много причин.

Кстати, почему туристический маршрут Ганса — так звали продавца джинсов — macht ein große крюк (выразительный жест) в Великие Луки?

Почему, зачем — варум?

Warum? Как же иначе! Он и в прошлый раз «завернуль nach Велики Люки», переночевал там, провел целый день. Ведь он служил в Великих Луках!

Он? В Великих Луках?!

Немец был в светлой сорочке с закатанными рукавами, расстегнутым воротом. А глаза мои видели серо-зеленый мундир…

На вешалках и никелированных перекладинах мирно висели штормовки, цветные куртки из нейлона, модные бонлоновые свитерки.

— Точно! В восемьдесят третьей! Ее перебросили на восток из Франции.

Немец еще сильнее оживился, просветлел от приятных воспоминаний.

— В Париже можно было служить. О, Париж! Колоссаль. — И осекся. — В Великих Луках дивизия погибла. Из двадцати тысяч уцелело около сотни…

— В том числе и генерал Шерер.

Немец быстро и подозрительно нацелился толстыми очками, спросил с любопытством, откуда мне известно имя командира 83 пд генерал-лейтенанта Шерера? Вообще о 83-й?

Известно. В свое время интересовался боями за старую крепость.

— Старая крепость? На холме, за Ловатью! Вовек не забыть! Все, что довелось пережить тогда…

Наверное, я чем-то выдал свое волнение. Доктор и Яковлев подошли ко мне вплотную. Горелов отложил джинсы.

— Третьего января сорок третьего года в крепость ворвался наш тяжелый танк…

— Panzer КВ! Да. Да-да. Колоссаль! Один, без пехоты!

— Кто? Когда? — настойчиво потребовали Яковлев и Горелов.

Мне пришлось рассказать в двух словах обо всем. Рассказал и немного пришел в себя. Пока мы говорили между собой, любезный хозяин придвинул к низкому круглому столику кресла, принес стулья.

Изредка входили и выходили покупатели. Продавец не обращал на них внимания. Он рассказывал о том, что пережил в осажденной крепости.

Меня интересовал танк. Что было с танком?

— Колоссаль! Одни, совсем одни, без пехоты! Они там много натвориль! Пока не загорелся. Но танкисты не сдались!

— Да, они не сдались. Но как? Как это было?

Слушая его, я вспомнил рассказ Гареева, замполита батальона Кострецова, и разрозненные сведения из писем. И приложение к обращению в великолукский горсовет брата Прияткина. Все сходилось — рассказы, письма, документы.

Полевая почта 06585, тов. Прияткину С. Ф.

На Ваше письмо сообщаю, что Ваш брат Михаил Федорович Прияткин погиб в бою с немецкими захватчиками 3 января 1943 г. в гор. Великие Луки. Не желая сдаться немцам, смельчаки и герои экипажа, в котором состоял Прияткин М. Ф., направили подожженный танк в озеро, находившееся в крепости, и погибли смертью храбрых. Вечная им память и слава!

Начальник штаба воинской части полевая почта 62956 гвардии майор  Ш в е ц о в.

Это ведь документ, не сегодня, тогда еще, на войне, написан. Но что за часть — полевая почта № 62956?