Святой флотоводец России. Жизнь и деяния святого праведного воина Федора Ушакова, адмирала непобедимого

Скоро после тревоги сей прибыл в Корфу капитан 1-го ранга Сенявин, оставив при Св. Мавре для содержания брандвахтенного поста одну бригантину. Любя воздавать должную справедливость храбрости, Сенявин выхвалял смелый подвиг Лажуаля, но, кипя желанием затмить его и дать французам образчик русской неустрашимости, он просил убедительно Адмирала Ушакова позволить ему с кораблем своим прорваться между старой крепостью и островом Видо и взять «Женероза» на абордаж, но Ушаков был слишком осторожен, чтобы согласиться на это смелое предложение. Он дорожил эскадрой своей и не хотел подвергнуть опасности лучший свой корабль, зная, что «Женероз» без того спастись не может и должен будет сделаться добычей эскадр, его блокирующих.

При открытии действий против Корфу, по первому Адмирала нашего призыву, жители острова Корфу, Занта и Цефалонии согласились нами соединиться и действовать общими силами против французов. Дружеское это соединение единоверцев наших проложило нам путь к успехам, без того весьма бы трудно было осаждать кораблями крепости и батареи, подобные корфиотским. Французы имели право, шутя над нами, говорить: «Русские хотят с кораблями своими въехать в бастионы!» Однако же чудо это совершилось; все жители единодушно поклялись поднять с нами оружие против французов, и все устремились к этой цели. Многие обещали, забрав все свое имение, оставить дома свои и удалиться с нами в Россию. Для помощи жителей высажено было несколько наших матросов на берег; по обе стороны крепостей устраивались укрепления для прикрытия и защищения ближних мест от вылазок неприятельских и удержания его от грабежа. Со своей стороны французы также имели партию. Ближние деревни, лежавшие под крепостными выстрелами, боялись с нами соединиться.

Главная цель Адмирала Ушакова стремилась к тому, чтобы взять живой рукой остров Видо, но прежде надобно было дать вспоможение жителям; для этого предприятия он велел обратить солдатскую команду на берег. Между тем граф Булгари, коему дано было (как сказано выше) предписание сделать перебор всем селениям на острове, успел набрать до 10-ти тысяч исправно вооруженной милиции, разделил ее на батальоны и определил начальниками опытных и исправных офицеров. Адмирал, по тщательном досмотре 13-го ноября всех позиций, выгоднейшим местом для батарей на северном берегу острова признал холм Монте-Оливето, к которому примыкает приморское селение Мандукио, где удобно было приставать гребным судам нашим. Отсюда можно было вредить новой крепости Монте-Абрааму и защищать Гуинскую губу. Артиллерии лейтенанту Ганфельду и лейтенанту Саранди препоручено было построение батарей: четыре полевые пушки, два караульные единорога, две мортиры такого же калибра и 35-фунтовая гаубица призовая были свезены в Гуино и оттуда доставлены на место. Невзирая на проливной дождь, продолжавшийся несколько дней сряду, и на беспрестанную канонаду, которую французы производили со всех почти укреплений по Монте-Оливето, русские успели в предприятии своем: в трое суток работа была кончена, и 15-го ноября с батареи нашей открыт сильный огонь по крепости.

Все вылазки неприятеля были бесполезны: только что он появлялся, вспомогательное войско прибегало с кораблей на помощь к жителям и, соединяясь с ними, прогоняли французов назад. После того как они и покушались выходить из наружных укреплений для грабежа деревень, но жители и албанцы, ободренные прежними успехами, отбивали часто и одни все нападения.

Защищение Монте-Оливето препоручено было капитанам морских батальонов: Никонову и Кикину, при 300 рядовых, 200 турках и 40 албанцах под командой майора Кирко.

Построение батарей к южной части крепости, на возвышенности Св. Пантелеймона, было не менее необходимо, как для прикрытия от нечаянного нападения Кардаки, в коем находились неотлучно отряды эскадр для налития воды, так и для воспрепятствования всякого рода сообщения неприятеля с селениями, в этой части острова расположенными. Препоручение это возложено было на полковника Юхарина, и оно выполнено было им ревностно с помощью 100 русских, под начальством лейтенанта Саранди, 500 корфиотов и вице-адмирала Шеремет-Бея[75]. Для этого укрепления взято было с турецкой эскадры шестнадцать 24-фунтовых пушек. На нем поставлено было 13 самых больших корабельных орудий; прямо против крепости 3 орудия в наружные пристройки; на Сальвадор 7 мортир разного калибра и сверх оных на укреплениях, кругом всей батареи обложены 7 пушек полевых. В десятом часу того же дня с обеих наших батарей и со всей крепости открылся жаркий огонь с бомбами. После полудня неприятель покушался сделать вылазку, но готовая высадка из кораблей держала его в обуздании. Албанцы не допускали их до новой нашей батареи, имели долговременную и сильную пальбу и с малым уроном обратили неприятеля назад.