Святой флотоводец России. Жизнь и деяния святого праведного воина Федора Ушакова, адмирала непобедимого

Ноября 17-го числа около полудня явились к Адмиралу жители деревень Беницы и Горицы и просили защиты от разорения и ежедневного грабежа французов, которые, видя бездействие наше с сухого пути, делали беспрепятственные вылазки и опустошали ближайшие деревни; они могли очень удобно напасть на Гуино и истребить наш госпиталь и другие заведения, там находившиеся.

Главнокомандующий, признав необходимость принять все зависящие от него меры к осаждению новой крепости Монте Абраама и наружных укреплений Св. Роко и Св. Сальвадора с сухого пути, приступил к этому немедленно, невзирая на недостаток в высадных войсках, каковых находилось во всей эскадре не более семисот человек морских батальонов. Хотя большая часть турецких команд охотно шла в десант, но войско это причиняло более беспокойства, нежели пользы. Турки, соскучившись долговременным житьем на кораблях, для того только и желали перебраться на берег, чтобы шататься и мародерствовать по деревням, а не для того, чтобы находиться безотлучно при своих местах и быть во всегдашней готовности отразить неприятеля. Кадыр-Бей едва мог набрать на своей эскадре 300 человек порядочных людей для десанта и то, производя им двойную плату против корабельных служителей.

Русские в то же время заняли с отрядом военной команды, при двух вооруженных судах, Кардаки (единственное место, где флот мог наливаться водой), получившее это наименование от горы Кардаки, из которой истекает река Месогни в 10 верстах к юго-западу от старой крепости. На острове Фано[76] сделан был маяк, под наблюдением штурмана при нескольких нижних чинах, а на Св. Сальвадоре, высочайшей горе, в северной стороне острова поставлен был телеграф. В южном и северном проливах понедельно назначаемы были в крейсерство отряды из кораблей и фрегатов обеих эскадр; у албанского же берега, против Корфу лежащего, около приморских селений Гуменицы, Капистоли, Агисарандес (сорока мучеников) крейсеровали малые суда. Жители этих мест, пользуясь ночной темнотой, доставляли французам на лодках припасы и всякую живность за большие деньги. В Наварин отправлены были, по прибытии сюда эскадр, взятые из Цефалонии три большие транспорта под начальством поручика морских батальонов Артаксиона; его сопровождали два чиновника турецкие: они имели препоручение нагрузиться провиантом, в котором начинали мы претерпевать недостаток, и коим Оттоманская Порта обязалась запасти означенный порт.

Жизнь за братьев по вере

[3]

Обратим теперь внимание наше на распоряжения французов и на силы их. Едва дошло до Корфу известие о выходе из Дарданелл соединенных эскадр и о предполагаемом назначении их, как Главнокомандующий Ионическими островами генерал Жентили, в качестве комиссара французской директории, отправился сам в Церковную область для домогательства при новоучрежденной римской республике, управляемой генералом Шампионетом, войск и провианта с просьбой доставить оные через Анкону на судах в Корфу, угрожаемую осадой союзных флотов.

Главное начальство препоручено было в отсутствие Жентиля старшему генералу Дебуа. Между тем деятельный капитан Лажуаль, не теряя ни малейшего времени, собрал все французские гарнизоны, раскиданные по Албанскому берегу и на острове Паксо, после чего отправился со своим кораблем в Пулию за хлебом. Не смогши оного достать безденежно, он арестовал в Манфредонии три Рагузейские судна[77], нагруженные пшеницей, истребил Гуино и дал первый предложение в военном Совете отнять остров Видо у дворянина Пери (которому оный принадлежал) и укрепить его батареями. Остров этот усеян был масличными деревьями и виноградником, имел каменную церковь, несколько домов и других заведений; но французы деревья употребили на засеки, а материал церкви и домов на построение батарей вокруг острова и печей для раскаления ядер.

Жители приморских селений Мандукио и Горицы приглашены были вступить в службу для вооружения корабля «Леандра» и флотилии, с обещанием щедрой платы, но приморцы эти отказались, ссылаясь на свою неспособность к корабельной службе. Французы, ожесточившись этим отказом, потребовали от них лодок и оружия.

«Это значит, – отвечали несчастные приморцы, – лишить нас жизни, поскольку на лодках промышляем мы большей частью свое пропитание рыбной ловлей в Бутринте и Превезенском заливе, а оружие служит нам для обороны от наглости арнаутов и морских разбойников, уважающих одну только силу». Этого-то и хотели французы. После этого вторичного отказа генерал Шабо сделал вылазку, ограбил Мандукио, а Лажуаль со своим кораблем сжег лодки и истребил до основания 80 каменных домов и две церкви. Одним словом, это предместье в несколько часов обращено было в пустыню.

Надобно сознаться мимоходом, что имя, которое носил корабль капитана Лажуаля, не служило ему девизом: ежели он и был щедр, то разве на одни разорения и грабежи, ибо равную же участь с Мадукио и Горицы претерпела и Горица – другое предместье, в южной части крепости лежащее.