Святой флотоводец России. Жизнь и деяния святого праведного воина Федора Ушакова, адмирала непобедимого

Али-Паша находился в это время в Бутринте в виду эскадр. Он все ласкал себя надеждой, что какой-нибудь неожиданный переворот принудит союзников удалиться от Корфу, а между тем, усиливаясь более и более в Эпире, он имел в виду присовокупить Бутринтской берег (никем не занятый) к своим владениям. Под предлогом осмотра двух своих купеческих судов, прибывших из Мессины и зашедших в Буртинто за противным ветром, Али-Паша прибыл также туда и привел с собой тысячу пеших арнаутов и триста человек конницы, дав маленькому отряду этому скромное наименование телохранителей. На первый случай завладел он всеми тамошними рыбными озерами, принадлежавшими большей частью корфиотам, а в особенности фамилии Гонели. Адмирал Ушаков, скрывая свое негодование, признал приличным поблагодарить Али-Пашу письменно за исправное доставление приказчиками его свежего мяса на эскадру и подарить ему при сем случае от имени Государя Императора богатую табакерку, а между тем просить и о вспоможении войсками.

25-го числа посредством двух мастеровых корфиотов, работавших на «Женерозе» и бежавших с него ночью, адмирал был извещен, что в следующую ночь имела воспоследовать из крепостей Корфу генеральная большая вылазка против наших батарей, что «Женероз» (ежели ветер позволит) стараться будет уйти, и что в это же время выйдут из крепости два малые судна, посылаемые в Анкону. Наши суда, как выше упомянуто, поставлены были заблаговременно в приличных местах, для наблюдения за неприятельскими. В это время находились поблизости северной нашей батареи адмиральский корабль «Павел» и «Магдалина», корабль Кадыр-Бея и другой турецкий же; «Троица» и фрегат «Сошествие» с турецким вице-адмиральским кораблем и фрегатом были с южной стороны крепостей, поблизости батареи, строящейся на мысу Пантелеймон; корабли «Захарий», «Богоявление» и фрегат «Григорий» стояли почти в середине пролива, ближе к крепостям, не в дальнем расстоянии от флагманских кораблей. Эскадра под начальством капитана Сенявина была в устье южной стороны пролива, а турецкий контр-адмирал с одним кораблем и двумя фрегатами в узкости пролива. Оба начальника крейсеровали беспрерывно и наблюдали блокаду. Мелкие суда наши расставлены были в приличных местах, так что не было возможности неприятельским судам пробраться мимо их, прочие корабли и фрегаты наши крейсеровали в Венецианском заливе. Кроме этого двое из наших малых судов разъезжали в ночное время в проливе между Албанским берегом и островом Видо, и им подтверждено было особым приказом иметь строгое наблюдение за французскими судами и давать знать сигналами о малейшем движении, которое заметят. Одним словом все предосторожности, в рассуждении вылазки из крепостей и побега судов неприятельских, были взяты и наблюдались прилежно. На обе батареи наши дано было знать о неприятельских покушениях и все находилось в готовности сделать отпор.

В исходе девятого часа вечера, при чрезвычайной темноте и крепком южном ветре, сделан был с наших надзирательных судов сигнал, что из-под крепостей вышли военные корабли. В ту же минуту, по приказанию адмирала, был сделан на корабле «Павел» ночной сигнал – следовать за бегущими неприятельскими судами в погоню и брать их в плен. Сигнал этот относился наиболее к тем кораблям, которые находились в узости пролива; для большего их понуждения к скорейшему исполнению послан был к ним на шлюпке лейтенант Метакса с нужными приказаниями: сигнал неоднократно было повторен и более для отделения турецкого Контр-адмирала, который, быв впереди, удобнее мог пересечь путь бегущим; но как ветер был очень крепкий, а корабль «Женероз» весьма легок в ходу, то он в несколько минут (при ночной темноте) прошел мимо всех означенных кораблей наших и столь близко, что гардемарин Василий Драгневич, бывший на одной из ближайших полугалер попался было под него. Он первый дал знать сигналом посредством фальшфейера, что корабль, вступивший под паруса, был точно «Женероз».

Скоро после этого слышна была пушечная пальба в проливе, знак, что неприятель, проходя оным, должен был драться с турецкой эскадрой. Ночь была претемная, но Лажуаль, решившись во что бы то ни стало купить свободу, шел смело вперед; надобно, однако же, полагать, что турецкая эскадра, бывшая в северном проливе, служила ему маяком, ибо так случилось, что на фрегатах ее видны были мерцающие огни, на которые «Женероз» и направлял плавание свое. При этих счастливых обстоятельствах и сто кораблей, соединившись в одном месте, не могли бы воспрепятствовать уходу его, тут нужны были маленькие суда быстрого полета, они могли бы его настигнуть в Венецианском заливе, но мы таковых не имели.