Святой Георгий и гунны

Как справедливо замечает Прокопий Кесарийский: «Хотя у людей вечное стремление вводить новое в то, что является общеустановленным, но они не так легко отказываются от прежде данных названий»{86}.

Любой власти, будь она церковная или светская, непросто (а скорее, невозможно) было бы вырвать из народной памяти героя, оставившего нетленную славу. Она – мера времени.

В имени жило время, царившее на континенте! Время, когда Европа брала уроки степной культуры, сживалась с нею. Такое не вычеркнешь.

Но в том-то и дело, что «вычеркивать» и переименовывать ничего не понадобилось. Народ как называл Григория Георгием, так и продолжал называть. Почетное «четвертое имя» (в сочетании с первым) как бы уже само по себе хранило память о смельчаке, рискнувшем пойти к степнякам со словом Божьим в поисках союзников.

Григорис-Георгий… Григорис-Степняк (то есть Степной). Эта связь со степью забылась далеко не сразу. Но к VI веку четвертое имя, именно оно, обрело особую привлекательность для жителей Византии. После многовекового подчинения Риму они, наконец, получили право разговаривать не на латыни, а на своем родном языке{87}.

Каким был этот язык, можно только догадываться. Тюрки – «варвары», составлявшие костяк византийской армии, вошедшие в свиту императора, заметно повлияли на многие стороны общественной жизни. К тому времени жители Константинополя говорили на наречии, которое весьма условно можно назвать греческим. Правильнее было бы определить его как греко-варварское.

При императоре Юстиниане I (483–565) оно обрело официальный статус{88}. Как замечает Э. Гиббон, в нем «была примесь многих странных и варварских слов, значение и этимологию которых… не всегда может отыскать» знаток классического стиля{89}.

Николаос Гизис. История. 1892

Но имя Георгий стояло для граждан Византии в особом ряду: оно несло отпечаток желанной свободы от деспотии Рима. И уж точно не было латинским, звуча прекрасной музыкой для тех, кто помнил о существовании легендарной Эллады.

Вот на эту тягу к возрождению былого величия и сделали ставку владыки духовной жизни.

Имя героя – Григор, напоминавшее о реальном человеке и его подвиге, стало предметом специальной «заботы». Власти предержащие нашли простое и легкое решение сложной проблемы. Они стали оставлять за храмами святого Григора только четвертое его имя, самое главное – Георгий.

Это так совпадало с настроениями «простого народа», так отвечало его чаяниям. И дело оказалось сделано.

Первое имя само ушло в тень, и забывалось все связанное с ним. Забвение наступает очень быстро, особенно, если его культивирует власть. Два-три поколения. И готово. Горько признавать, но правда была заключена в молчании мертвых…

В итоге четвертое имя само легло на свое место. Допускаю мысль, то был наказ геополитики. Уже под именем Георгий святой получил бессмертие и вечную молодость.

Его видели то старцем с длинной белой бородой, то юношей в красном плаще… Скиталец в Истории? Странник?

И вот опять он странник. И опять
Глядит он вдаль. Глаза блестят, но строго
Его лицо. Враги, вам не понять,
Что Бог есть Свет. И он умрет за Бога.

На древних иконах тщательно выписаны черты его лица, присущие восточному аристократу из высшего света. Художник показал юношу, облик которого девственно чист.

Восточный царевич перед вступлением во взрослую жизнь стоит перед первым своим боем. Его ждет поединок, об исходе которого никому не известно. Ни тени сомнения или страха на уверенном лице юноши.

Он верит, что победит – с ним Бог…

Рождение нового, «отредактированного», Георгия совпало по времени с другим событием. Оно тоже из области «переименований».

Оказывается, раньше, то есть до VI века, принимая сан епископа, церковные деятели не меняли имя. Нарушил эту традицию римлянин Меркурий. Став папой, он посчитал свое имя слишком языческим и принял новое – Иоанн II (533–535 годы папства). Утвердилась традиция менять имена лицам, принимающим высокий сан{90}.

Выходит, в те времена замена имени Григорий на Георгий не была неожиданностью ни с какой стороны – ни для простых людей, ни для Церкви. Великим оставался носитель имени. Победоносцем!

«Боготечной звезде подобен был еси», – говорили о нем. Вторым после Бога считали его, «шествующим по особому произволению Божию»… Это ли не оценка человека? Пророков равностоятель – равный самим пророкам! Великий человек? Величайший. Бесспорно.

Тогда другой вопрос, почему за всю (!) историю папства не было ни одного Георгия? Опасное имя? Похоже на правду.

Плита с монограммой римского папы Иоанна II. Базилика Святого Климента. Рим. Италия