Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

Несмотря на то что почитатели о. Иоанна по-разному реагировали на его поведение, их можно условно разделить на несколько категорий. Одни стремились принять его взгляды, считая их боговдохновенными, тогда как другие стали относиться к нему хуже — либо снисходительно признавая, что он, как и всякий праведник, может иметь свои слабости, которые не умаляют его святости, либо ставя под сомнение его святость, либо пытаясь переосмыслить само понятие святости. Эти взгляды нашли отражение в письмах, которые о. Иоанн получал в ответ на свои антитолстовские проповеди и высказывания в защиту самодержавия. С конца XIX в. проповеди о. Иоанна стали не только звучать с амвона собора св. Андрея, но и регулярно появляться в таких газетах, как «Ведомости Санкт-Петербургского градоначальника» и «Московские ведомости», что лишь укрепляло в глазах общественности его связь с самыми консервативными органами и институтами России. Последовавшая реакция показывает, что некоторых людей приводили в ужас как его взгляды, так и его связь с официальным правым движением.

В письмах постоянно звучит изумление, которое вызывала позиция о. Иоанна. Своей благотворительной деятельностью и критикой социального неравенства он заслужил репутацию представителя положительных сил в религии, а значит — автоматически — сторонника реформ в самом широком смысле этого слова. Вот почему многие были горько разочарованы, когда осознали, что его призывы к социальной реформе и искреннее желание улучшить участь бедняков не подразумевали политических перемен. Во многих письмах звучат замешательство и разочарование. Так, один мирянин писал:

«Читая слова Вашей проповеди против графа Л. H. Толстого, помещенной в полицейской газете (хорошее место для таких проповедей), приходишь в полное недоразумение. Неужели все это возможно: Иоанн Кронштадтский и — такая проповедь. Пред читателем рисуется не просвещенный и гуманный пастырь, а изувер с самым узким кругозором, не только религиозного мышления, но и просто логического».

Далее автор письма противопоставляет прогрессивные и культурные силы, по-видимому, воплощенные в Толстом, тем, кто, по его мнению, выражал худшие черты православия, — таким как о. Иоанн: «Вокруг Толстого и вокруг других светских писателей ютится все новое, умное, идейное, культурное, а вокруг Иоанна Кронштадтского ютится ханжество, лицемерие, кликушество, рой истеричек и психопаток, прославляющих небывалые чудеса и чудесные явления»^{869}.

Это далеко не единственный пример отождествления о. Иоанна с почитательницами и один из первых случаев, когда автор, подчеркивая, что среди поклонников больше женщин, намекает на неполноценность объекта поклонения. Других корреспондентов пастыря беспокоила резкость его тона:

«Мне случилось ознакомиться с Вашими обличительными словами, произносимыми в Божием храме и часто воспроизводимыми на страницах Ведомостей СПб градоначальства, направленными против графа Л.T., и кроме того, мне случилось прочитать копию с Вашего письма г-ну ректору Юрьевского Ун-та, в коем вы громом обрушиваетесь на сего последнего, оскорбясь одновременным избранием Вас и графа почетными членами Университета. И вот я не нахожу душевного покоя: как примирить ваши обличительные речи, столь чуждые духу христианского незлобия, терпимости и всепрощения и Ваше карающее письмо, с прекрасными словами, кои я при сем прилагаю?»^{870}

Коллега о. Иоанна, священник Александр Любимов, ставил под сомнение слова пастыря: «Бог долготерпит Толстому, как и всякому грешнику нераскаянному, чтобы тем строже наказать его и соответственно виновности увеличить наказание вечное»^{871}. Категорическое осуждение Толстого о. Иоанном глубоко встревожило священника: