Святой нашего времени: Отец Иоанн Кронштадтский и русский народ

«Много читал я и постоянно читаю, но никогда и ни у кого из писателей знаменитых и святых не встречал я подобной мысли, чтобы Бог поддерживал жизнь людей с ее благами для того, чтобы после жесточе наказать… такою мыслию, по-моему, хулится бесконечная благость Божия. Напротив, Бог неохотно наказывает людей, длит жизнь великих грешников и даже дает им великие временные благи, да в покаяние приидут и исправятся… неужели Вы, глубокоуважаемый о. Иоанн, ясно предвидите погибель гр. Т, когда говорите, что “Бог долготерпит ему, чтобы тем строже наказать его в будущей жизни?” Если да, то не бесполезно ли, а м.б. даже не богопротивно ли молиться о нем? Не скрою от Вас того, что я, прочитав вышесказанное, пришел в немалое смущение; ибо усердно молился я и молюсь Богу об обращении погибающего Л.Н.Т. к сознанию своих тяжких заблуждений и раскаянию, да явятся на нем великие и чудные дела Божия…»^{872}

То были «принципиальные противники». Однако находились у о. Иоанна и восторженные сторонники. Даже их стиль напоминал его собственный. Было очевидно, что взгляды о. Иоанна обескураживали одних, но воодушевляли и находили поддержку у других, явно видевших в нем выразителя своих взглядов. Несмотря на то что и другие представители духовенства могли высказывать сходные взгляды, сторонники о. Иоанна осознавали, что он был одним из немногих, кто боролся с радикальными авторами на их собственном поле: в памфлетах, газетах, опубликованной книге, а не только в проповеди или ропоте за закрытыми дверями. Люди видели ситуацию через призму оппозиции, впервые обозначенной Н. С. Лесковым: Толстой и о. Иоанн ассоциировались в их сознании с антиподами, борющимися за будущее России. Их ощущение схватки не на жизнь, а на смерть сопровождалось возмущением, что их голоса не имеют широкого общественного резонанса и что риторика, характерная для публичных дискуссий той поры, чужда и враждебна им. Для таких корреспондентов о. Иоанн представлялся единственным человеком, который осмелился озвучить их собственные воззрения. Подобно ультраправому американскому католическому священнику о. Чарльзу Кофлину в 1930-х гг., о. Иоанн стал «рупором недовольных»^{873}. Они обожали батюшку за то, что он дал их смутным чаяниям зазвучать в полный голос и вынудил с ними считаться. В результате он вывел их на общественную сцену. Как писали несколько женщин из Киева,

«Вы, дорогой наш Батюшка, возвысили громко и безбоязненно свой авторитетный голос против русского антихриста. О, продолжайте, молим Вас счастьем дорогой нашей России, продолжайте начатое Вами великое и вполне достойное Вас дело борьбы с опасным лжепророком! Вы один в силах помериться с чудовищным титаном, заполнившим умы и сердца нашей гибнущей молодости; Вы один можете смело посчитаться с газетными лакеями — либералами и с власть имущими заведомыми пособниками лютого врага России… Нам верится, что Вы, святый Отец, охраните Россию от грозящего ей страшного бедствия, Вы, и только Вы один, во всеоружии Вашей духовной мощи, можете достойно сразиться с русским супостатом…»^{874}

Глава 8 НАСЛЕДИЕ ПАСТЫРЯ