Святой праведный Алексий Мечев

Когда же придет праздник святителя Алексия, он непременно его оживит и литию устроит, и акафист заставит петь, и после литургии отслужит торжественный молебен. Насколько батюшка ценил труд чудовских сестер видно из часто повторяемых слов: «Благодаря чудовским у нас устроилась монастырская служба»...

Тяжело и грустно описывать последние дни жизни и смерть духовных друзей, доставлявших тебе много радости и утешения. Но нам предстоит это сделать и относительно незабвенного отца Алексия.

От усиленных пастырских трудов и невзгод он начал временами прихварывать: у него стало нехорошо делаться с сердцем, и тогда ему пришлось принимать приходящих лежа на кровати; а к этому еще присоединилось ограничение его старчества. Последнее обстоятельство, прервав единение с духовными чадами, лишило отца Алексия как бы притока необходимого для него свежего воздуха и привело к тому, что слабое здоровье батюшки, вследствие наступивших церковных нестроений, не выдержало, и он внезапно ушел из этого лежащего во зле мира в небесные селения, где нет «ни печали, ни воздыхания»...

Свою кончину отец Алексий предчувствовал заранее: как, прежде всего, стал о ней поговаривать и постепенно передавать попечение над паствой и церковью сыну — иерею Сергию, уже тогда помогавшему ему по храму.

За два месяца до смерти он сказал одной своей духовной дочери: «Мария, надо тебе показать пример и пойти на исповедь к отцу Сергию, ведь он должен остаться моим заместителем». Как ни больно было Марии, привыкшей к благостному отцу Алексию, но, исполняя послушание, она пошла.

Скоро после этого при встрече батюшка спросил ее:

— Что, была ли ты у отца Сергия? И сестры — идут ли к нему?

— Да, батюшка, была, — отвечала Мария, — и другие начинают помаленьку к нему привыкать.

— Ну теперь мне можно покойно умереть, — сказал батюшка, — он будет хорошим пастырем, лучше меня. Так отец Алексий незадолго до кончины передал духовных детей отцу Сергию и тут же слег в постель.

Обычно в летнее время он уезжал на отдых в Верею, в свой домик. Предполагался и в текущем 1923 году отъезд его туда, но на этот раз он произошел как-то по-особенному.

Прежде всего, батюшка собрался неожиданно, торопливо, да и прощание его было какое-то загадочное. Отслужив Божественную литургию, он всех причастил Святых Христовых Тайн и благословил каждого образком святителя Николая, говоря: «Благословляю вас нашим хозяином (так называл он святителя, покровителя маросейского храма). Я чувствую себя очень плохо, уезжаю, но скоро вернусь».

Действительно, прошло всего лишь девять дней, как была получена телеграмма, извещавшая о внезапной кончине батюшки. Он умер 9 июня 1923 года.

По всему было видно, что батюшка намеренно уехал умирать в Верею, стремясь, между прочим, закончить там на свободе последнее свое завещание. Все бывшие при нем замечали, как он торопился писать его, отказываясь от обычной в прежнее время прогулки на солнце.

Когда его звали из комнаты на воздух, он говорил: «Нет, я здесь в тени посижу, там у меня мысли рассеиваются, я не успею докончить», — и тут же добавлял: «Я ведь для того и приехал, чтобы заняться этим, в Москве мне бы не дали».

Последние дни батюшка вел себя так, как будто с ним что-то случилось или чего-то он ожидал: говорил тихо, двигался медленно, как бы боясь нарушить внутренний мир свой, и казался каким-то просветленным. Последний вечер был весел и особенно ласков со всеми. Умер отец Алексий внезапно от паралича сердца.

Как громом поразила всех неожиданная смерть дорогого батюшки. Тело почившего было привезено из Вереи в Москву около шести часов вечера накануне погребения; гроб встретили собравшиеся в большом количестве духовенство, родные, сестры и братья маросейской общины, стотысячная толпа народа, которую не могла вместить небольшая церковь святителя Николая.

Чтобы дать возможность помолиться всем, служили две заупокойные всенощные: в храме — Преосвященный Герман, епископ Волоколамский, а во дворе — Тихон, митрополит Уральский. Служба окончилась около двенадцати часов ночи. Все остальное время между богослужениями пели панихиды и происходило прощание с почившим. Утром в десять часов началась литургия, которую совершал епископ Феодор, настоятель Данилова монастыря, в сослужении тридцати священников и шести диаконов, а на отпевание, закончившееся в четыре часа, вышло около восьмидесяти человек духовенства. Тут же было прочитано посмертное завещание отца Алексия духовным чадам и сказано несколько надгробных речей. В пять часов, при исполнении пасхальных песнопений, похоронная процессия двинулась на Лазарево кладбище, куда прибыл Патриарх Тихон, за несколько часов до погребения отца Алексия освобожденный из заключения...

Со всей Москвы собрался народ на это великое духовное торжество. С одной стороны, была большая скорбь от потери незаменимого пастыря, а с другой — охватившая всех радость по случаю неожиданного освобождения Святейшего.