Читаем Святослав (Железная заря) полностью

Впереди темнел дубовый лес. На опушке от леса отделились несколько точек и, не скрываясь, на рысях направились к передовому разъезду. Узнав своих, разъездные убрали луки в налучья, сняли ладони с черенов мечей. Разведчики поведали о хазарах, следы их коней видели в лесу. Лес — место выгодное для засад, потому береглись, высылая разведчиков, шли осторожно, готовые к нападению.

Ничего не случилось. Рать вывалилась к Саркелу вслед за передовым отрядом, которому было наказано не вступать в бой ни при каких обстоятельствах. Хоть русского войска было меньше, чем в начале похода, но хазар было ещё меньше, и единственное, чем степняки могли обеспечить себе победу, это громить противника по частям. Шамоэль-шад ждал под стенами. Крепость едва вмещала всех защитников, которых набралось более тысячи и хазары вышли на бой в поле, решив, что лучше умереть, чем ждать, пока враги возьмут крепость измором.

Поле ничейное, храпят кони, строятся полки, гудят рожки. От северского полка стремительно выскочил на гнедом коне кметь. Один, на ничейном пока поле, ослушавшийся по молодецкой удали старших. Подъехал к хазарам на расстояние перестрела, потряс над головою копьём, приглашая на поединок. Такого кметя не осудят, если проиграет — мертвые сраму не имеют, живого накажут, но воинская молва его одобрит, и долго у очага об этом будут рассказывать. От хазар не замедлили отозваться, выехали сразу несколько, по окрикам воевод остался только один, остальные нехотя повернули назад в строй.

Хазарин с места сорвался в скок, съёжившись под щитом и отставив чуть в сторону копьё. Север, наоборот, выпрямился в седле, не выдавая назрячь приём, которым будет биться. Съехались, едва коснувшись друг друга, пробуясь на зуб. Ударились ещё раз. Север опоздал чуть-чуть, ударив степняка из-за головы обеими руками, хазарин резко распрямился в седле, одновременно выбросив вперёд руку с копьём. С русских рядов было видно, как заволновался вражеский строй, закричали, забили в щиты, подбадривая и одобряя своего воина, выбившего из седла противника. Хазарин, описал полукруг, давая полюбоваться собой и развернул коня, чтобы добить.

— Давай, кметь, садись на конь!

— Едет уже, берегись!

— Э-эх, бедовый!

Громче гул с обеих сторон, с русской волнуются больше. Север, слегка ошеломлённый падением, обрёл выпавшее копьё и стал ждать, не пытаясь поспеть до стоявшего неподалёку жеребца. Страшно смотреть, как несётся на тебя вооружённый вершник, трудно поддаться соблазну не повернуться и не показать спину, обрекая себя на верную смерть...

Хазарин, метнул тяжёлое копьё, удивив и на мгновение отвлекая северянина, молниеносно вырвал из ножен саблю — чтобы наверняка — и занёс над головой, свешиваясь с седла. Север вдруг быстро, едва глаз уловил, пронырнул прямо перед конской грудью, да так, что хазарин не только не успел рубануть влево через голову коня, но и голову едва повернуть успел. Север, развернувшись, ударил плашмя тяжёлым копейным пером по груди противника. Хазарин кувыркнулся с седла под крики ратных с обеих сторон.

Север подождал, пока хазарин подберёт выпавшую саблю, и пошёл рубить, иногда сам принимая удары окованным железом древком. Трудно с одною саблей против тяжёлого копья. Добрый был воин, хазарин, но явно начинал уставать и уступать. Нанёс свой последний удар, увидел смерть, хрипло рявкнул на своём языке, нет, не пощады просил — проклятье слал. Север проткнул копьём врага, взялся за древко поухватистей, поднатужился и поднял на копье хазарина, пронёс с десяток шагов под вопли противной стороны. С обеих сторон уже скакали — одни отомстить, другие не дать в обиду. И стронулось, поползло под звуки рогов и боевые кличи.

Катился волною по жёлтому полю киевский полк. Прошло какое-то движение по вражеским рядам, и навстречу выехали длинноногие долгошеие мохнатые звери, несущие на своих горбах всадников. Явление верблюдов сильно напугало лошадей. Передние ряды вспятили, кони совершенно не слушались седоков. Воевода Всеслав затрубил в рог, пытаясь отвести рать, пока она не превратилась в бестолковую кашу став лёгкой добычей для вражеских клинков.

Перейти на страницу:

Все книги серии Всемирная история в романах

Карл Брюллов
Карл Брюллов

Карл Павлович Брюллов (1799–1852) родился 12 декабря по старому стилю в Санкт-Петербурге, в семье академика, резчика по дереву и гравёра французского происхождения Павла Ивановича Брюлло. С десяти лет Карл занимался живописью в Академии художеств в Петербурге, был учеником известного мастера исторического полотна Андрея Ивановича Иванова. Блестящий студент, Брюллов получил золотую медаль по классу исторической живописи. К 1820 году относится его первая известная работа «Нарцисс», удостоенная в разные годы нескольких серебряных и золотых медалей Академии художеств. А свое главное творение — картину «Последний день Помпеи» — Карл писал более шести лет. Картина была заказана художнику известнейшим меценатом того времени Анатолием Николаевичем Демидовым и впоследствии подарена им императору Николаю Павловичу.Член Миланской и Пармской академий, Академии Святого Луки в Риме, профессор Петербургской и Флорентийской академий художеств, почетный вольный сообщник Парижской академии искусств, Карл Павлович Брюллов вошел в анналы отечественной и мировой культуры как яркий представитель исторической и портретной живописи.

Галина Константиновна Леонтьева , Юлия Игоревна Андреева

Биографии и Мемуары / Искусство и Дизайн / Проза / Историческая проза / Прочее / Документальное
Шекспир
Шекспир

Имя гениального английского драматурга и поэта Уильяма Шекспира (1564–1616) известно всему миру, а влияние его творчества на развитие европейской культуры вообще и драматургии в частности — несомненно. И все же спустя почти четыре столетия личность Шекспира остается загадкой и для обывателей, и для историков.В новом романе молодой писательницы Виктории Балашовой сделана смелая попытка показать жизнь не великого драматурга, но обычного человека со всеми его страстями, слабостями, увлечениями и, конечно, любовью. Именно она вдохновляла Шекспира на создание его лучших творений. Ведь большую часть своих прекрасных сонетов он посвятил двум самым близким людям — графу Саутгемптону и его супруге Елизавете Верной. А бессмертная трагедия «Гамлет» была написана на смерть единственного сына Шекспира, Хемнета, умершего в детстве.

Виктория Викторовна Балашова

Биографии и Мемуары / Проза / Историческая проза / Документальное

Похожие книги