Святые и пророки Белой Руси

В феврале 1672 г. Демьян Многогрешный жил и здравствовал, а в марте казачья старшина при помощи стрельцов арестовала «сего достойного начальника», обвинив в измене и тайном умысле переметнуться на сторону турецкого султана. Затем в апреле этого же года скованного гетмана привезли в Москву, а в мае, после проведенного следствия и суда, приговорили к смертной казни, замененной по Царской милости ссылкой в Сибирь, в г. Селенгинск. Год смерти Многогрешного неизвестен, но еще в 1688 г., т. е. спустя шестнадцать (!!) лет после торжественных похорон, устроенных ему «Историей русов», он был жив и отправлял государеву службу.

Такой же прием замалчивания участия России как имеющей на это законное право династической наследницы, в делах Малороссии был использован при упоминании Петра Дорошенко. Запятнав себя многочисленными изменами, он, ввиду народного возмущения, должен был в 1676 г. сложить с себя звание гетмана правобережной Малороссии и отдаться под волю левобережного гетмана Ивана Самойловича. Последний, согласно версии «Истории русов», «по убедительным просьбам сослал Дорошенко на его родину, в город Сосницу, где он, под присмотром и поруками, жил до своей смерти». Как видим, Самойлович показан здесь как самостоятельный правитель казаков, неподвластный России. И Россия не имеет отношения к Малороссийским делам.

В реальности же после оставления своего гетманства, турецкий вассал Дорошенко был вызван в Москву и здесь «жестоким» царским правительством был оставлен на жительство вместе с семьей. В 1679 г. даже отправлен «на каторгу» воеводой в Вятку, в которой пробыл три года, а затем снова вернулся в Москву, где и скончался 9 ноября 1698 года…

Конечно, если писать правду, то такое отношение к гетьманам было бы совсем непонятно и не увязывалось с описанием предыдущих «зверств» русских во времена союзника России Б.Хмельницкого. А здесь такая мягкость и гуманность к явным изменникам и жуликоватым гетманам.

Автор всячески подчеркивает мифическую самостоятельность казаков и неблагодарность Московии к ним: «Ибо извѢстно всему свѢту, что народъ Рускій съ своими Козаками, бывъ сначала народомъ самодержавнымъ, т. е., отъ самаго себя зависимымъ, подъ правленіемъ Князей своихъ или Самодержцевъ, соединялся потомъ съ Литвою и Польшею для сопротивленія съ ними противъ Татаръ, ихъ раззорявшихъ, но послѢ, за насиліе и неистовства Поляковъ, освободившись отъ нихъ собственною своею силою и храбростію, соединился съ Московіею добровольно и по одному единовѢрству, и, сдѢлавъ ее такову, какова она теперь есть, отъ нея попираемъ и озлобляемъ нынѢ безсовѢстно и безстыдно».(стр.210).

На самом деле в этом скрытый призыв к выходу из состава России, которая якобы не ценит их заслуг.

12. События Шведской войны

Польская русофобия и сарматизм польской шляхты проявляются при описании событий Шведской войны.

В дальнейшем все украинофилы именно эпизодами из этой войны, взятыми из «Истории русов», будут обосновывать свою ненависть к русским. А И.Костомаров будет использовать их в своем труде «Мазепа».

Автор в духе польской украинской литературной школы всячески обеляет польских союзников, изменивших русскому царю. В череде этих измен — отступничество Мазепы занимает центральное место и его-то прежде всего автор и стремится обелить. С этого труда и стал формироваться и использоваться образ Мазепы-патриота (в польском понимании. — авт.). Дабы показать, что население Малороссии вполне разделяло взгляды гетмана-иуды, сочиненную от имени Мазепы прокламацию автор инсценирует собранием «со многими чиновниками воинскими и гражданскими», на котором якобы эта прокламация обсуждалась.

У автора не хватает слов, чтобы расписать террор царя в отношении местного населения. Сравнить этот террор можно разве что со зверствами Тамерлана или Батыевым погромом. Побоявшись напрямую обвинить царскую персону, автор, продолжая традиции польских иезуитов, выбрал для своих измышлений Меншикова, ближайшего его фаворита. Как известно, впервые Меншиков был выставлен врагом Мазепы в письме княгини Анны Дольской. Это из ее письма Мазепа узнал об «интригах» Меньшикова против него. В том письме она предупреждала его от того москаля, который «копает под ним яму, и убравши его, сам хочет стать гетманом». С тех пор этот эпизод из операции иезуитов по вербовке Мазепы становится основой для оправдания поведения Мазепы, а Меншикова «назначают» его врагом.