Святые и пророки Белой Руси

А. Шевчук в своем анализе «Неразгаданные тайны «Истории русов» приводит все версии ее авторства. Но среди образованной части казачьего дворянства того времени кто мог бы написать ее, никто не подходит для авторства этого памфлета. Одни не проходят интеллектуальный критерий, другие не разделяют взглядов автора на события и отношения к России. Это и не удивительно, ведь взгляды автора не соответствуют менталитету малороссийского казачьего дворянства того времени. Для них вершиной устремлений и смыслом жизни было сравняться с польской шляхтой или русским дворянством. О другом они и не мечтали, даже во время наибольших своих военных достижений с Польшей.

Только неприятие и презрение к ним польской шляхты, а также давление простого русского народа заставили принять их подданство России. Ни о каком самостоятельном государстве, своем особом народе они в принципе не могли и подумать. Вершина их организации это территориальная атаманщина, которая прислуживает какому-либо государству: Польше, Турции, России. В России они получили все, к чему веками стремились их предки, — иметь дворянство и имения.

Как подчеркивает профессор Л. Шкляр, «потеряв собственное традиционное право, а вместе с тем и национальную правовую культуру, украинцы (малороссы. — авт.) вынуждены были приучаться жить по нормам и регламенту других национальных правовых ценностей, традиций и норм, которые являются сконцетрированным проявлением национального характера, национального менталитета, и так чужой исторический опыт общественной жизни приспособили к собственным условиям и формам другого этнического культурного опыта»[166].

Поэтому вполне логично, что потомки казацкой верхушки, которые привыкли служить польскому королю, торговаться за привилеи, и грабить своих, не способны были написать для себя такую идеологическую программу, какой является «История русов».

Другое дело — автор «Русов». Это сторонник государственного устройства по принципу Польского королевства, но с правильной шляхтой и сильным королем. Он превозносит польских королей, осуждает непомерные амбиции шляхты, критически относится к унии и поведению деятелей польской католической Церкви, осуждает нарушение договоров отдельными польскими магнатами.

Он польский писатель, возможно историк из Правобережья, так как не знал русских левобережных историй казачества. Хорошо знал русский и французский язык. Был сторонником трактовки свободы шляхты и сарматизма, последователем польского историка А. Немцевича[167].

На протяжении всей «Истории», он не упоминает русских крестьян, которые сыграли решающую роль в борьбе Б.Хмельницкого с поляками. Для него «лыцарское» казачество и есть народ, как и польская шляхта. Единственное упоминание малороссийского народа — это во время Шведской войны. Но там народ ведет себя подобно дикарям и идиотам, которые не могут найти общий язык с цивилизованными шведами.

Он, как католик, красочно живописует идиллию правления Папы Римского и православных иерархов. Тщательно скрывает свое негативное отношение к Православию русских.

Делает намек на использование православным духовенством черной магии во время анафемы Мазепе. И критикует иезуитов.

Он член масонской ложи.

В начале «Истории» он всячески подчеркивает славянство поляков и русин, но без русских: «Народъ Славянскій, произшедшій отъ племени Афета, предѢловъ Славянскихъ», «Славянскимъ языкомъ вазываемые», «Славянское тамо жительство», «иноплеменные Славянамъ народы», «Славянскую землю», «войны Славянъ съ ПеченѢгами», «междоусобныя самихъ Славянъ брани», «часть Славянской земли», «в предѢлахъ Славянскихъ», «отъ племенъ Славянскихъ», «воиновъ Славянскихъ» и т. д.

Это было новым в то время и присуще польским массонским ложам, «Обществу объединенных славян». Князь Адам Чарторыйский на посту руководителя русской внешней политики открыто провозгласил панславизм одним из средств возрождения Польши.

Он всячески подчеркивает единокровность поляков и русин, концепцию “gente Rutheni, natione Poloni”, и противопоставляет их россиянам. Такое мнение сохранилось у поляков до сего дня.

Это позволило ему использовать казачьих помещиков бывшей Гетманщины: для переписывания и тиражирования труда и внедрения его в русское общество.

Автор, или его помощники, знал потомков А.Худорбы, которые приняли участие в переписывании произведения и во время подготовки рукописи к введению в публичный оборот вставили фамилию своих предков в «Историю русов». И, вероятно, с самим автором разговаривал Бригген о летописи Худорбы, но тот поостерегся ему, русскому офицеру, показать труд, направленный якобы против русского правительства.

По самой подачи исторического материала автор «Истории русов» — поляк, патриот Польши, разделял все постулаты патриотической ягеллоновской идеи и идеологии сарматизма.

Писатель, историк, сторонник Ю. Немцевича. Он часто бывал во Франции, знал египетские древности, писал в промежутке 1799–1825 гг.