Святые и пророки Белой Руси

Митрополит Пантелеймон, как настоящий русский белорус и православный поляк (по отцу), против католической Речи Посполитой сохранял верность Русской Православной Церкви и единству великороссов, малороссов и белорусов действительно в адских условиях! В СССР Русскую Церковь уничтожали, уничтожали и в Польше (это неудивительно: кто вырастил «украинство»?), где молодой епископ Пантелеймон выступил против раскола («Польской автокефалии»), организованного польским режимом и Константинопольским Патриархатом, объявившим тогда Русской Церкви и святому Патриарху Тихону самую настоящую войну, признав созданный Троцким обновленческий раскол в СССР, захватывая епархии Русской Церки в Прибалтике, Финляндии, Западной Европе, США, провозглашая себя «православным» аналогом Римского Папы, что является нарушением Православного вероучения.

Жизнь митрополита Пантелеймона является примером верности Русской Православной Церкви и жертвенного миссионерства. В 1895 г. он стал слушателем миссионерских курсов при Казанской духовной академии и уличным миссионером — ходил по селам, глухим деревням, разнося крестики, бумажные иконки, Евангелия и духовную литературу. По окончании курсов 15 сентября 1897 года был пострижен в монашество в Казанском Спасо-Преображенском монастыре и рукоположен во иеромонаха.

Все это делалось при поддержке тогдашнего ректора Казанской духовной академии и вслед за ним иеромонах Пантелеймон отправляется на Волынь и в Белую Русь:

«В 1904 году — настоятель Загаедского монастыря Иоанна Милостивого Волынской епархии в сане архимандрита.

В 1905 году — настоятель Витебского Маркова Свято-Троицкого монастыря и благочинный монастырей Полоцкой епархии. За семь лет служения здесь привел вверенную ему обитель в цветущее состояние как с внешней, так и с внутренней стороны.

2 июня 1913 года был хиротонисан во епископа Двинского, викария Полоцкой епархии. Хиротония была совершена епископами Полоцким Владимиром, Гдовским Вениамином и другими в Успенском соборе Витебска. Местом пребывания викарного епископа был определен Полоцкий Богоявленский братский монастырь. С 3 ноября по 18 декабря 1913 года временно управлял Полоцкой епархией.

В 1917 году выступил со статьей в «Полоцких епархиальных ведомостях», в которой показывал, что ненависть мирян против духовенства и враждебность клириков против своих епископов происходят от еще ранее наступившего религиозного охлаждения и безразличия к Церкви и ее Таинствам. В таких условиях достаточно самой незначительной пропаганды, чтобы вызвать эту ненависть[216].

С 15 августа 1917 по 20 апреля 1918 года, в связи с отъездом в августе 1917 года Полоцкого епископа Кириона (Садзаглишвили) в Грузию, принимал участие в работе Поместного собора Православной Российской Церкви в качестве управляющего Полоцкой епархией. Узнав о бесчинствах большевиков, разоривших архиерейский дом и вошедших в алтарь Никольского собора в Витебске, спешно покинул Москву, приехал в Витебск и 24 февраля 1918 года возглавил молебен в кафедральном Никольском соборе перед простреленной иконой Христа Спасителя. В последующие месяцы 1918 года безуспешно обращался в Витебскую ЧК с прошениями об освобождении невинно заточенных лиц. Затем в 1918 году был вынужден покинуть свою епархию и поселился в Дерманском Троицком монастыре, на территории, подконтрольной полякам.

В конце 1920 года Патриархом Тихоном был назначен на новообразованную Пинскую и Новогрудскую епархию. В 1921 году, когда западная часть Белоруссии оказалась в составе Польши, польский министр исповеданий пригласил к себе Белорусских иерархов и официально заявил им от лица польского правительства о необходимости автокефального церковного устройства. Архиереи торпедировали этот проект, поставив условием согласия выразили получения благословения на это Патриарха Тихона. Патриарх Тихон справедливо был непримиримо против: когда польские власти пытались навязать Варшавской митрополии автокефалию, святитель Тихон сделал уполномоченному по польским делам в Москве следующее заявление:

«…Перед Генуэзской конференцией полномочный по польским делам в Москве вновь явился к Патриарху разведать, как последний отнесется к новой затее, все в том же направлении: отторгнуть православное население от Русской Церкви.

— А что, Ваше Святейшество, — спросил полномочный, — что, если собирающиеся в Варшаве епископы объявят автокефалию?

Патриарх встал, оперся руками о стол и сказал:

— А если они осмелятся самочинно объявить автокефалию, то я у них, как сынов противления, отыму и автономию»[217].

После этого епископ Пантелеймон, бывший среди приглашенных, получил возможность приступить к управлению епархией.