Святые и пророки Белой Руси

В 1922 году семья репатриировалась из РСФСР в Польшу, где отец Константин вновь был назначен на должность настоятеля Свято-Николаевского Братского храма в Бресте и являлся законоучителем русской гимназии и начальной школы.

Окончил русскую гимназию в Бресте, учился на богословском факультете Варшавского университета. На втором курсе резко выступил против политики властей Польши по украинизации Церкви, которая стала происходить в результате ее ввода властями Польши и Константинопольским Патриархатом в автокефалистский раскол, в результате чего был вынужден уйти из Варшавского университета. В 1932 году перевелся на богословский факультет Белградского университета, который окончил 5 марта 1935 года, там он близко сошелся и обрел единомышленника в лице подвижника, будущего святого иеромонаха (затем епископа и архиепископа) Иоанна (Максимовича), такого же обличителя «мазепинства» и «белорусского «самостийничества». Белградский богословский факультет был в то время оплотом православной догматической и экклезиологической мысли, Русской Зарубежной Церкви, опровержения «ереси украинства» и «белорусского самостийничества», которое было настолько ничтожным, что никто и представить себе не мог, что белорус может не считать себя русским.

Окончив белградский богословский факультет, Митрофан Константинович вернулся в Польшу и, сдав соответствующие экзамены и удовлетворив все требования богословского факультета Варшавского университета, был удостоен ученой степени магистра богословия.

Митрофан Зноско находился в Польше и был рук-положен во священника в раскольнической тогда Польской Православной Церкви, причем рукополагал его Александр Иноземцев, ставший ключевой фигурой нацистского раскола УАПЦ, адепты которого в рядах «бандеровцев» и «мельниковцев» сотнями убивали священников канонической Украинской Церкви Московского Патриархата. Об отсутствии у УАПЦ законной иерархии и о неканоничности тогдашней Польской Церкви пишет известный российский историк Церкви В.И. Петрушко[233].

Неканоничность своего положения и твердую волю к воссоединению с Матерью-Русской Православной Церковью о. Митрофан указывал сам: «… Радость, возможно, о том, что закончилось томительное пребывание в неканонической автокефалии Православной Церкви в Польше, радость от сознания, что и мы не только прикоснемся теперь к ранам изъязвленного Тела Матери-Церкви, но и разделим, как Ее верные чада, участь Ее. Пострадать вместе с Матерью, за нее пострадать, — что может быть выше этого подвига?.. Дивное ответное слово Владыки. Он зовет всех к подвигу, к подвигу Любви — к Богу, к Церкви… в ней и только в ней наше спасение. Краткое его слово, но какой силы исполнено! Родная Мать-Церковь, как радостно быть с Тобою в страданиях Твоих…»[234].

Такой вынужденный коллаборационизм укорял совесть о. Митрофана и в эмиграции он обретает каноничность в Русской Зарубежной Церкви, которая в условиях перевербовки спецслужбами США «бандеровцев» и белорусских коллаборантов борется с ними и отстаивает общерусское единство. Более того, как и святой иерарх РПЦЗ Иоанн Максимович, о. Митрофан являлся даже гораздо более решительным, чем св. Иоанн (Максимович), ревнителем воссоединения Московского Патриархата и Русской Зарубежной Церкви. Овдовев, принимает монашество и становится епископом Русской Зарубежной Церкви и еще более активно выступает за ее воссоединение с Московским Патриархатом.

«Православное русское сопротивление» раскольническоуниатской «Польской автокефалии». Жировичский монастырь как центр «Православного русского сопротивления»

На землях Белой, Холмской Руси и Волыни, «подаренных» антиправославным униатским режимом Петлюры, создателя раскола УАПЦ, Польше, развернулось широкомасштабное «Православное русское сопротивление» униатскому проекту властей тогдашней Польши «Польской автокефалии» — отторжения от Русской Церкви западных епархий Белой и Малой Руси путем взятки признавшему обновленческий раскол в СССР Константинопольскому Патриархату.

Жировичский монастырь