Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Сегодня 2 августа. Погода по-прежнему ненастная, однако льет уже не так сильно, как вчера. Уровень воды, которая ранним утром добралась почти до нашего убогого моста и, казалось, уже была готова снести его, постепенно начал уменьшаться. Надо использовать этот удобный момент, я беру в руки руководство над своими людьми и около восьми вечера посылаю развьюченных животных в бурную реку, полный решимости любой ценой переправиться на другой берег. Яки осторожно движутся посреди течения, и когда они уже не достают дна, начинают бороздить воду с быстротой опытных пловцов. Мы следим за ними с трепетом; некоторые из животных, кажется, вот-вот будут снесены течением, однако в конце концов, после длительных переживаний, мы видим их живыми и здоровыми и оставляем пастись на небольшом лугу, который благодаря неожиданным дождям, словно по волшебству, возник на голых камнях.

Наконец люди, снуя взад и вперед по хрупкому мосту, переносят на себе багаж и около одиннадцати часов разбивают лагерь на другом берегу, недалеко от тропы, которая должна привести нас в Девадзонг.

Сейчас, когда мы находимся в безопасности, можно любоваться, во всей его суровой красоте, ущельем Кьюнглунга, настоящим прибежищем ведьм и чародеев. Глинистый полукруглый утес возвышается на несколько сот метров над рекой; вода вырыла в нем гроты и пещеры, избороздила его на тысячу ладов, сотворив в многовековых трудах замки и колонны. Самые фантастические цвета перемежаются четко определенными слоями, наплывая друг на друга и смешиваясь в тончайших оттенках желтого, зеленого, красного и белого. Все настолько странно, что кажется, будто ты живешь в волшебном мире, в который, словно из древних скитов, пещер и развалин гигантских разрушенных монастырей, явился, вызванный нашим присутствием, блуждающий сонм тавматургов и святых, обитавших в них прежде.

Начинаем исследование этого места; оно кажется совершенно покинутым. Здесь много работы для меня и капитана Герси, который в наихудших световых условиях должен запечатлеть на фотопленке внушительные руины и сотни настенных росписей – все, что осталось от некогда одного из самых знаменитых мест Тибета, почитаемого как буддистами, так и последователями бонпо. Сейчас здесь нет уже ничего. Именно в таких местах осознаешь тщету трудов человеческих.

Две или три семьи составляют всю деревню, но и они живут не около монастыря, а на другом берегу реки, недалеко от моста, рядом с дорогой, по которой проходят караваны и стада, направляющиеся на ярмарки Джанимы.

И все же когда-то в Кьюнглунге имелось значительное население, которому был не чужд дух аскетического подвижничества. Пещеры анахоретов и примитивные каменные жилища отбрасывают странные тени на осыпающиеся скалы. Внизу длинные ряды чортенов, выкрашенных в красный цвет. Это не очень древние сооружения, возможно, современные последним династиям царей Гуге. Исследования, которые мы здесь осуществляем, награждают нас находкой значительного количества ца-ца, которые, судя по вытисненным на них фигуркам божеств – Гухьясамаджи, Тары, Майтрейи, Цзонкхапы, – свидетельствуют, что со времени сооружения ступ эти места всегда были под контролем школы желтых шапок. Гомпа, угнездившийся на вершине крутой и выщербленной скалы, находится в стадии полного разложения. Два придела содержат фрески, относящиеся, возможно, к XVI веку; многочисленны скульптуры, а также танки школы Гуге, одни развешаны по стенам, другие свернуты в свитки и разбросаны по углам. Еле видная тропинка вьется по самому обрыву отвесной скалы, временами змеясь по гротам и каменным лабиринтам, временами поднимаясь вверх по останкам ступеней. Она приводит нас к старому замку, от которого остались лишь треснувшие несущие стены, готовые рухнуть с минуту на минуту. В залах первого этажа высокие деревянные столбы и покрытые резьбой колонны.

Нашим проводником является монах, не умеющий ни читать, ни писать. Под его присмотр оставлен этот большой мертвый город, некогда являвшийся одним из важнейших центров империи Гуге. С высоты замка мы видим на другом берегу реки наш лагерь, угнездившийся почти на самом гребне гигантской белой скалы, отвесно спускающейся к Сатледжу. Находящиеся около нее серные источники до сих пор привлекают к себе толпы пилигримов, но уже, конечно, не так, как ранее, когда Кьюнглунг был одним из святых мест не столько для буддистов, сколько для последователей бонпо, которые называли эту белую скалу, источающую чудесную воду – «Серебряный замок»[43]. До сих пор почти во всех молитвах и литаниях бонпо «Серебряный замок» Кьюнглунга упоминается как один из священных городов. Вполне возможно, что систематизатор философских доктрин бонпо Шенраб (gZhen rab) родился именно здесь или, во всяком случае, выработал в этих местах свою доктрину. Иначе трудно объяснить то почитание, которым школа бонпо все еще окружает это пустынное и почти совершенно забытое место.

Монастырь Кьюнглунг