Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

Мы устанавливаем палатки на болотистой почве; длинный проход, вклинивающийся меж отвесных скал, соединяет долину Сатледжа с плоскогорьем Миссара, вплоть до Гартока – столицы Западного Тибета. Невдалеке от нашего лагеря находятся развалины храма, возведенного в XI веке, планировка которого, вне всяких сомнений, свидетельствует о том, что это постройка эпохи Ринченцзанпо и его прямых учеников. Чуть далее небольшое ячменное поле цвета грязной зелени указывает на то, что здесь должно находиться оседлое население. Мы начинаем спускаться с плоскогорий кочевников и сезонно перемещающихся пастухов. В действительности мы уже существенно спустились и, кажется, находимся на высоте не более 4200 м.

Случай свел меня здесь с одним из моих старых друзей, высоким ламой Джигмедордже[40], которого я встретил в ходе экспедиции 1933 года на перевале Шипки. В то время он шел с самой окраины Тибета, от китайской границы, а я впервые спускался в Запретную страну. Мы познакомились и в течение немногих дней, проведенных вместе, прониклись друг к другу глубочайшей симпатией; затем мы расстались с глубокой грустью, не зная о том, что судьба вновь соединит нас. Джигмедордже – знаменитый лама: сначала он был последователем бонпо, то есть одним из редчайших представителей древней тибетской религии, которую буддизм частично ассимилировал и частично искоренил. Впоследствии он стал буддистом, примкнув, однако, к школе, сохранившей многие доктринальные положения и литургические церемонии бонпоского происхождения [30]. Принадлежа к наиболее образованным ламам, живущим сейчас в Тибете, являясь врачом и астрологом, которому приписывают чудесные излечения и пророчества, он также почитаем всеми как один из самых сильных магов на Тибетском нагорье. Его приказам подчиняется разнородный мир психических сил, временами положительных, временами отрицательных, которые таятся в человеке и наполняют космос.

Я нахожу своего друга в просторной палатке, отправляющим жертвенный ритуал для умилостивления богов: сидя на троне, покрытом китайскими коврами, он возвышается посреди группы своих учеников, располагающихся напротив и по сторонам от него. Все они сидят на земле, перед каждым из них на деревянном столике открытая книга, которую они читают громкими голосами. На каждом столике магический барабан, колокольчик и «адамантовый символ» (дордже). Любой из предметов имеет свое особое значение в данных литургических мистериях.

На Джигмедордже одеяния высокого ламы: туника, красная мантия, желтый шарф, подобие большой красной епитрахили и митра. На его столике находятся книги, дордже, колокольчик, мистический сосуд, сделанный из человеческого черепа, и флейта из человеческой бедренной кости. Как только закончился первый акт ритуала, лама подает мне знак подойти, и мы обнимаемся со всем энтузиазмом нашей старой дружбы. Кажется, что годы не существуют для него: всегда живой взгляд, возжигаемый тем внутренним огнем, который постоянно подогревают лишения и сосредоточение. Он лишь немного похудел, но, как всегда, подвижен, бодр и энергичен. Аскеза не нарушила подвижности этого странного характера: мистик и высокообразованный лама, он затворяется на годы в пещере, практикуя там йогические упражнения, чтобы затем перемещаться из одного конца Тибета в другой, проповедуя, обращая к Богу, наполняя верой людей. Он собрал вокруг себя значительное число учеников от каждой провинции – из Кама, Лхасы, высокогорных пастбищ севера и приграничных с Индией регионов, среди которых мужчины и женщины, молодежь и старики. Эти люди верят лишь в него и видят в нем Учителя – искру Вечности.

В Палкье Джигмедордже остановился с учениками. Здесь, перед лицом руин храма, основанного великим проповедником буддизма Ринченцзанпо, у него рождается идея о восстановлении древнего города. Сразу за дело. Ученики превращаются в рабочих. Первое, что необходимо предпринять, – провести воду к полям. Они прокладывают канал длиною в 2 километра и орошают небольшое поле. Через несколько недель будет большой праздник по случаю сбора первого урожая. Это место называется Гурукьям[41]. Воля человека вырвала у пустыни пядь земли. Затем будет построен храм; ритуал, которому я был свидетелем, как раз и служит очищению земли, где он будет возведен.

У учителя с учениками пока нет необходимости в домах – достаточно пещер древних аскетов, вырубленных в скалах. В них свежо летом и тепло зимой. Наиболее просторная из них, покрытая настенными росписями, будет местопребыванием учителя. Она находится в центре, подобно тому, как и Джигмедордже стал фокусом для этих немногих людей, чередующих созерцание с действием, чтобы внести жизнь туда, где смерть простерла свои владения.

Западный Тибет нуждается во многих людях, подобных моему другу. Он нуждается в них, чтобы придать вере пыл минувших веков, чтобы восстановить триумф духа над слепым следованием букве, чтобы вызвать к жизни в угасающем народе новые энергии и новые устремления и спасти человека и его творения от пустыни, которая угрожает поглотить все окружающее.