Святые и разбойники неизведанного Тибета. Дневник экспедиции в Западный Тибет

3 августа мы посвятили изучению руин, окружающих Кьюнглунг: в древние времена на левом берегу Сатледжа располагались десятки деревень. Здесь еще можно видеть заброшенные поля, развалины ирригационных сооружений и протянувшиеся на несколько километров вереницы чортенов. Обрушившиеся, они кажутся следами давно ушедших людей, оставшимися посреди этого пустынного безмолвия. На вершине белой скалы, как раз вблизи угнездившихся там нескольких хижин, в которых живет смотритель моста и укрываются пастухи вместе со случайными караванщиками, видны странные, весьма внушительные останки сооружений круглой формы, каких я, кажется, нигде ранее не видел. Может быть, перед нами руины бонпоского святилища, сделавшего это место столь святым для традиции данной школы? Чортены, которые мы один за другим тщательно исследуем, не предоставляют нам ничего интересного, за исключением буддийских ца-ца, некоторые из найденных предметов являются весьма древними, с санскритскими надписями XI века. Совершенно очевидно, что когда владыки Гуге под влиянием пламенной проповеди Ринченцзанпо старались придать все больший вес буддизму в своей стране, они должны были в особенности обратить внимание на наиболее важные центры бонпо; поэтому нас не должно удивлять столь большое количество древних чортенов именно в этой твердыне первобытной веры.

Все исследованные нами храмы и руины восходят к самому началу буддийской проповеди в Тибете и еще раз выступают свидетелями религиозного устремления царей Западного Тибета и их последователей. Скорее всего, здесь происходила война за веру, обусловленная, в том числе, и политическими интересами. Однако в конце концов школа бонпо исчезла здесь полностью: именно в этих местах, где она возникла, имела свое развитие и была впервые систематизирована в доктринальной форме, мне не удалось найти ни единого напоминания о ней.

Приблизительно в 2 километрах к востоку от Кьюнглунга мое внимание привлекли гигантские развалины замков и крупных зданий; материалом для их сооружения послужили не обычные кирпичи, а огромные, поставленные друг на друга каменные блоки. Речь идет о самых настоящих мегалитических конструкциях, которые, насколько мне известно, до сих пор не были найдены нигде в Западном Тибете и свидетельствуют о древности здешней цивилизации.

Донгбо 4-7 августа

Карты, опубликованные Топографической службой Индии, стали практически непригодны. Обозначенные на них дороги не существуют, те, которыми мы следуем, не удается идентифицировать. Реки и горы – всё либо ненаходимо, либо запутанно. Мы берем в проводники группу кочевников, направляющихся на ярмарку в Джанима, которые, однако, вскоре оставляют нас. Они останавливаются покушать и переварить съеденное, намереваясь двинуться далее лишь завтра, не придавая никакого значения полному отсутствию пастбищ, что обрекает на голод их животных.

Мы намерены проследовать через перевал Шинлабцза, но теряем дорогу среди ущелий, плоскогорий и бесконечной степи. Сделать привал невозможно из-за отсутствия воды: дождевая влага поглощена иссохшей глинистой почвой. Я даю указания некоторым из моих людей провести быструю конную рекогносцировку; в 4 часа после полудня они возвращаются с сообщением о том, что далеко на юге видны поля. Собираемся снова в путь, однако, как всегда случается с теми, кто наблюдает местность с высоты, словно по какому-то магическому наваждению поле становится все более далеким, недостижимым, как мираж.

Последние лучи солнца облачают сверкающей позолотой ледники Нандадеви – одну из высочайших вершин Британской империи, которая вздымается далеко-далеко на юге, посреди беспорядочной фуги гималайских колоссов. Останавливаемся на ночь на обширной площадке под названием Пималачунг. Затем, блуждая по беспредельной пустыне и преодолевая несложные гребни, мы за три дня спустились к берегам реки Шибчулинг. Здесь есть немного травы.