Святые наших дней

Отец Софроний, таким образом, проводит прямую параллель между притязаниями Рима на вселенское главенство, приведшими к «великому расколу» 1054 года, и нынешними (по состоянию на 1950 год) притязаниями на такое же главенство Константинопольского Патриарха. Русские адепты «Константинопольского папизма», по словам отца Софрония, «признали за Константинополем исключительное право на всю православную диаспору в мире, отрицая таковое за прочими автокефальными Церквами в отношении своей диаспоры. Не имея для этого никаких оснований ни в каноническом строе Церкви, ни в ее вековой практике, они, подобно Первому Риму, стали утверждать эти права не на основании канонов, а на основании повелений “Самого Бога”».

В Окружном послании Патриарха Константинопольского Афинагора, изданном в Неделю Православия 1950 года, отец Софроний видит «все большее и большее уподобление первому Риму; в сущности, мысль, что если первый Рим отпал, то на его место становится второй Рим с теми же правами, с той же аргументацией». Константинополь «не устанавливает еще своего иносущия другим автокефальным Церквам, но мыслит их уже умаленными пред собой: Константинополь – все, он – Вселенская Церковь, а прочие – части, и лишь постольку принадлежат к Вселенской Церкви, поскольку связаны с Константинополем».

В такой постановке вопроса отец Софроний усматривает опасное уклонение от православного вероучения, которое именует ересью: «Нужно ли говорить, что и эта форма папизма также является экклезиологическою ересью, как и Римский папизм? Нужно ли говорить о том, что осуществленный в жизни Церкви, он неизбежно приведет к извращению всего духовного образа нашего бытия? Связывая, подобно первому Риму, с локальным моментом (а в отношении Константинополя нужно добавить, и расовым – греческим), исключительные права на власть и учительство в Церкви, он возвращает нас к тем временам, о которых читаем в Евангелии: “Отцы наши покланялись на этой горе; а вы говорите, что место, где должно покланяться, находится в Иерусалиме”».

В своей статье отец Софроний разбирает учение о том, что Константинополь является «Церковью-Матерью» для всех Поместных Церквей. Во-первых, даже если бы это было так, это не давало бы никаких преимуществ материнской Церкви перед дочерними Церквами. А во-вторых, пример Иерусалимской Церкви убедительно показывает, что это не так: именно Иерусалимская Церковь «является единственною бесспорною Матерью всех Церквей, не исключая и первого Рима».

Далее подробно рассматривается принцип автокефального устройства Поместных Церквей. По словам отца Софрония, «понятие автокефалии говорит о том, что Кафолическая Церковь в каждом месте является в полноте данной ей благодати, и в силу этой полноты благодатных даров везде она есть не что иное, как именно Единая Кафолическая Церковь. Понятие автокефалии говорит о том, что ни место, ни титул, ни расовое происхождение в Церкви не дают преимущества в отношении власти или учительства пред другими местами или народами; оно говорит о том, что Дух Святый “дышит идеже хощет”, и дыхание Его в Церкви не зависит от произвола какого бы то ни было иерарха».

В конце статьи отец Софроний объясняет, почему решил высказаться на столь злободневную тему: «Борясь против появившегося в недрах нашей Святой Церкви неопапизма, мы боремся только за истину в церковном и вечном смысле этого слова. Мы отвергаем всякий “Рим”, и первый, и второй, и третий, если речь идет о внесении принципа субординации в бытие нашей Церкви. И Римский, и Константинопольский, и Московский, и Лондонский, и Парижский, и Нью-Йоркский, и всякий иной папизм мы отвергаем как экклезиологическую ересь, искажающую христианство».

Вступив в борьбу против новоявленного учения, отец Софроний следовал древней монашеской традиции, согласно которой монахи покидали свои безмолвные кельи в том случае, если Церкви угрожала опасная ересь. Примерами участия монахов в борьбе против ересей наполнена вся история Церкви. И отец Софроний не остался в стороне, когда почувствовал, какая опасность угрожает Церкви.

Помимо духовной интуиции, он обладал еще и богословской интуицией. Семьдесят лет спустя после выхода в свет его статьи сбылось то, против чего он предостерегал: папистские притязания Константинополя привели к новому «великому расколу», теперь уже внутри Православия. Отец Софроний до этого не дожил, но своим зорким богословским умом он это провидел, а потому и бил в набат.

В 1952 году отец Софроний выступил с докладом «Об основах православного подвижничества», в котором изложил богословские основания подвижничества в целом и монашеского подвига в частности. Центральная часть доклада посвящена обсуждению темы трех монашеских обетов: послушания, целомудрия и нестяжания.