Святые русской Фиваиды

Из книги Петра Ивановича Челищева «Путешествие по Северу России в 1791 году»: «Во оной Сямской пустынке старинного строения каменная двуэтажная церковь; вверху один храм Рождеству Пресвятыя Богородицы; внизу настоящий – Благовещению Пресвятыя Богородицы; придельные – Рождеству Иоанна Предтечи и первоверховным апостолом Петру и Павлу. Во оные четыре храмовых праздника повсягодно бывают в сей пустыньке ярмонки, на которые с разными немецкими и московскими товарами приезжают вологодские, кирилловские и белоезерские купцы, и тех же уездов собираются крестьяне с домашними своими рукоделиями и продуктами».

О Сямской ярмарке в «Моих скитаниях» вспоминает и Владимир Алексеевич Гиляровский (1855–1935), который ведь тут и родился – «в глухих Сямских лесах Вологодской губернии… в лесном хуторе за Кубенским озером» (в деревне Горка Покровская): «Вскоре купил мне дед на сельской ярмарке другую азбуку, которая была еще интереснее. У первой буквы А изображен мужик, ведущий на веревке козу, и подпись: “Аз. Антон козу ведет”. Дальше под буквой Д изображено дерево, в ствол которого вставлен желоб, и по желобу течет струей в бочку жидкость. Подписано: “Добро. Деревянное масло”. Других азбук тогда не было, и надо полагать, что Лев Толстой, Тургенев и Чернышевский учились тоже по этим азбукам».

Но в 1917 году все на Сяме закончилось – сначала закрыли монастырь и монахов выселили, а к 1924 году обитель ликвидировали окончательно. Затем разметили в ней Березниковскую общеобразовательную школу, которая тут и просуществовала до начала 1980-х. Соборный же монастырский каменный Рождественский храм был взорван в годы хрущевской антирелигиозной кампании, а чудотворная икона Рождества Богородицы, известная как Сямская, пропала – место ее нахождения сейчас неизвестно.

Только колокольня и осталась.

По сей день стоит, обнесенная почерневшими от времени покосившимися строительными лесами…

* * *

Дорога на Вологду после горы Цыпины выбралась, наконец, из леса и вытянулась вдоль едва различимого по левую руку на фоне серого зимнего неба Кубенского озера, скованного льдом.

Где-то там Спасо-Каменный монастырь и Афанасиево-Лысогорский погост притаились в снегах, Куштская обитель и Глушицкий лес замерли в ожидании бурана, что надвигался из Заозерья. И было видно, как он на горизонте в ярости расшвыривает густые, непроглядные, косматые заряды в разные стороны, воет, надо полагать, при этом истошно.

Но тут, на вологодской трассе, ничего этого не слышно, конечно.

Минут через сорок езды свернули по указателю на Сяму, и довольно скоро над залепленным седыми хлопьями редколесьем, убеленными заборами и крышами деревенских домов выросла обнесенная покосившимися строительными лесами башня, узнать в которой бывшую монастырскую колокольню было делом весьма затруднительным. Впрочем, когда подъехали ближе и встали на расчищенном перед воротами пятачке, всё стало ясно. Крохотная, сооруженная из чудом сохранившейся угловой башни ограды и пристроенного корпуса церковь во имя преподобного Мартиниана Белозерского, два келейных корпуса, в одном из которых располагалась в годы о́ны Березниковская общеобразовательная школа, дровяной сарай, теплица, колодец да колокольня, зашитая почерневшими от времени досками – вот и всё нынешнее убранство Богородицкого Сямского монастыря.

В церкви у Мартиниана было тепло, потому что топилось сразу две печи, одна при входе, другая в алтаре. При входе топила пожилая свечница из местных, из Сямских. Рассказывала, что живет рядом с монастырем и каждый день приходит сюда – помогает по хозяйству, работает на свечном ящике, летом за огородом следит.

В алтаре, что понятно, топил сам настоятель, иеромонах Иларион. Родился он в семье военного под Мурманском, окончил Череповецкое военное училище связи, пошел по стопам отца, потом перебрался в Ленинград, где поступил в Военную академию связи имени С. М. Буденного. Во время одной из прогулок по городу зашел в Александро-Невскую лавру, это посещение и стало судьбоносным. Потом еще какое-то время преподавал в Череповецком училище, куда был распределен, а затем уволился из армии, приехал в Вологду и поступил в местное духовное училище.

В 2000 году принял постриг и двадцать лет прожил в Спасо-Прилуцком Димитриевом монастыре.

В 2018 году владыка благословил служить в Сяме.

Вот и служит теперь.

Чем-то напомнил мне иеромонах Иларион Валентина Феликсовича Войно-Ясенецкого, более известного как архиепископ Симферопольский и Крымский Лука – у него был тот же, что и на старинных фотокарточках Луки (Войно-Ясенецкого) в молодости сосредоточенный взгляд из-под очков. И никакой тревоги, никакого мятежа, кои бы непременно почудились в облике черноризца Федору Михайловичу, потому как обитать в пустыне, пусть даже и в XXI веке, без «надрыва» невозможно, ведь спокойствие кажется иллюзией, выдумкой, прописанной в житийных сводах XVI–XVII веков.