Святые русской Фиваиды

Даже такой опытный монах, каким был святой Мартиниан, не мог не испытывать сильнейших душевных и психологических перегрузок, которым его подвергали жизненные обстоятельства и люди, которые его окружали (которых он приблизил к себе). Тяжелая болезнь, лишившая старца возможности ходить – «на соборную службу братия возили его, иногда же на руках носили его по причине старости и большой немощи», стала в своем роде метафизическим переосмыслением пройденного пути, и была она свидетельством не его немощи, не страха его перед смертью и смятения разуверившегося, но торжества духа над тленным телом.

Безымянный хронист из Ферапонтова монастыря пишет так:

«Слышу, как некоторые отвечают ложью на эти простые слова: “Немощных святителей, – говорят они, – не бывает, значит, он пал”. Афанасия Афонского не назовешь ли святым, убившегося, упав с церкви, и победную смерть принявшего? Или Симеона Столпника, одну ногу имевшего, а другую червями съеденную? Да и много можно найти телесных недостатков у тех великих святых, душевную же их крепость всякого камня и железа твердейшей святые писания называют. Не слышал ли ты, как Владыка Христос говорит Иову праведному: “Неужели иначе Меня представляешь? Нет, это – только, чтобы ты оказался праведен”. Кто может исследовать судьбы Господни? Все святые в трудах и болезнях окончили свою жизнь. И верно ли то, что говорят нам ныне: “Почему не являются нам и не говорят нам святые то и то?” Если бы мы достигли меры святых отцов, то и мы сподобились бы некоего дарования. Писания святых отцов говорят: “По мере добродетелей всякого и дарования Бог подает”. Об этом довольно».

И далее: «Увидел блаженный, что от старости совсем он изнемогает и к концу приближается, призвал к себе иноков той обители, работавших вместе с ним для Бога по мере своих сил, и перед всеми заповедал игумену сохранять предание и чин обители той, чтобы никто совершенно не нарушал монастырского чина и устава, “какие нами, – сказал он, – даны в этой обители”, в свидетели тому выставляя Бога и Пречистую Богородицу… Благословение и прощение игумену и братии дав и у них получив, также и последнее целование, в последние свои дни причастился он Пречистого Тела и Честной Крови Христа Бога нашего… и преставился к Богу в воскресный день в глубокой старости в совершенном образе».

Можно утверждать, что преподобный Мартиниан стал последним из великой белозерской троицы. Явившись учеником святого Кирилла и продолжателем дела святого Ферапонта, он окончательно утвердил святоотеческий аскетический навык как первооснову киновийного жития в Русской Фиваиде. Нестяжательство и молчание, молитвенная сосредоточенность и строгая уставность иноческого жития, бегство от мира и любовь к пустыне стали во многом принципами не только выживания даже в самых нечеловеческих условиях – в непроходимых кущах или на далеких островах, но и единственной возможностью сохранить и преумножить в себе склонность к мистическому богомыслию вопреки бесовским козням и природным катаклизмам, диким зверям и лихим людям.

Как уже говорилось выше, не все сподвижники белозерских старцев смогли пройти этот путь до конца.

Кто-то, разуверившись, ушел в мир.

Кто-то навсегда пропал в лесах и болотистых топях Белозерья.

А кто-то, не выдержав жестоких лишений и суровых испытаний, оказался одержим недугом беснования.

В житии преподобного Мартиниана Белозерского этой стороне иноческой жизни традиционно посвящены особые упоминания.

«Один из братьев той обители, ученик старца Силуана, имя брата того было Памва, лежал в тяжелом недуге, от которого все тело его болело, и он очень от этого недуга страдал, взяв немного той священной воды из гроба святого, с глубокой верой в преподобного попил той воды и помазал ею все тело, и тотчас же выздоровел».

«Вошел лютый бес в этого человека, и начал он неистовствовать, говорить нелепости и бить всех находившихся в его доме. И невозможно было удержать его от множества злодеяний и усмирить. Тогда, связав ему руки, на ноги ему положили железные узы. И несколько дней с трудом вытерпев творимые им бесчинства, привели мы его в дом Пречистой Богородицы к преподобному Мартиниану, четверо мужчин влекли его связанного, и ввели его ко гробу чудотворца. Священник начал петь молебен, также и я с ним, и бесноватый начал милостью Божией утихать. Люди же, бывшие с ним, сняли с него узы, и все мы обратились к молитве. Также и больной начал понемногу обращаться к молению перед образами Спаса и Пречистой Богородицы и стал полностью здоров и осмыслен».