Связанные (СИ)

– Лейтенант Мацумото, – спокойным тоном заметил Сарики, отпуская адскую бабочку, которая влетела в кабинет как раз во время бури. – Капитан вернулся. Он пообещал в скором времени подойти и проверить, как дела с отчётами.

– Что? – коротко спросила Рангику, повернувшись к аналитику и растеряв весь запал. – А он куда-то уезжал?

– Он был на миссии.

– А. Ага, – Мацумото медленно ушла в себя. – Так, отчёты. А-а-а! Он же просил меня сделать тот отчёт две недели назад! Бли-ин!

Лейтенант заметалась по кабинету рыжим ураганом, запустив пальцы в шевелюру.

– Так! – она резко остановилась, беря себя в руки. – Ты! – она вновь ткнула в Хицугаю и на секунду задумалась.

Брюнет изобразил полное внимание, но при этом небрежно скинул с плеча и продемонстрировал ей увесистый чехол.

– Э, нет. Ты! – Рангику повернулась, ткнув в другого офицера, коим оказалась Такинара. Та отреагировала так же, как до этого реагировал Хицугая, то есть тоже вздрогнула. – Найди в офицерском бараке пустую комнату, только не очень близко к моей.

На последней фразе брови офицеров взметнулись вверх. Обычно Мацумото с удовольствием вгоняла в краску новеньких, особенно желторотых юнцов, но этот, по всей видимости, успел её довести. Одним словом, гений.

– Хицугая! – она вернулась к парню, намеренно назвав того по фамилии, чтоб ни у кого не осталось сомнений. – Оставишь свои вещи там. Такинара покажет, где в отряде туалет, душ, столовая, полигон! – выделила она последнее слова и, приблизившись к нему в упор, процедила: – Увижу у женских бараков – все причиндалы поотрываю.

– Гитару не трогай, – с ледяным спокойствием отозвался Каташи, также глядя в глаза женщине, но уголок его губ дрогнул в попытке скрыть улыбку. Мацумото буквально почувствовала, как крошатся её зубы, потом развернулась и, больше не обращая на мальчишку никакого внимания, продолжила отдавать приказы:

– Мне нужна адская бабочка в первый отряд…

Хицугая поклонился офицерам, буркнул что-то типа "приятно было познакомиться" и уже было покинул кабинет, когда в спину раздалось лейтенантское:

– И нечего на него так смотреть, это вам не Тоширо!

Каташи лишь хмыкнул, закрывая дверь. Слишком часто за свою недолгую жизнь он слышал эту фразу, но так уж сложилось – действительно не Тоширо.

Любящие родители, большая семья (со странностями, кончено, но кто без этого?), настоящие друзья и придуманные враги – обычная жизнь обычного подростка. Отец был техническим директором производственной фирмы с востребованной продукцией на рынке измерительной техники, и материальных трудностей семья не знала, впрочем, как и финансовой распущенности. К тринадцати годам Каташи чётко знал ценность денег, а как только стукнуло шестнадцать, и он получил "детский депозит" – банковский счёт, контролируемый родителями, направил деньги туда, где давно "игрался" с виртуальным счётом – на фондовый рынок, благо батя обучил с ним работать. Теперь о карманных деньгах можно было не беспокоиться.

Конечно, желания родители выполняли. Если это были продуманные и обоснованные желания. Единоборства, кендо, ещё один иностранный – русский, ибо перспективно, музыкальная школа, математический кружок – Хицугая пробовал себя в разном, ища точки приложения. Но ничего не грело душу так, как небо, и порой, стоя под дождём, Каташи понимал, что бесконечно чужд этому миру. Однако были и другие желания, более примитивные и присущие парню его лет: новый девайс, класс гитары вместо фортепиано (инструмент пришлось менять), имидж Казановы также требовал расходов.

Обладая острым умом и хорошей памятью, присовокупив к этому классическое воспитание истинного самурая, Хицугая рано начал привлекать девичье внимание. Внешностью природа тоже не обделила, и Каташи пришлось учиться обращаться и с женским полом, используя свою привлекательность, или же, наоборот, остужая пыл особо ретивых поклонниц, и с мужским, порой, кулаками доказывая, что не голубой, в отличие от цвета глаз, да и просто устроить дружеский махач не отказывался.

Нельзя сказать, что Каташи не делал ошибок в отношениях с людьми, но быстро научился их сглаживать и минимизировать последствия, ибо совесть. Совесть имела гигантские размеры, драконью выдержку, ледяной взгляд и звалась Хёринмару. Появилась сея достопримечательность около пяти лет назад, как раз, когда подростку пришлось расстаться с привычной жизнью рядового медиума и стать синигами во плоти. Урахара разводил руками, отец снисходительно улыбался и был, в общем и целом, согласен с драконом, а некоторые, тут Каташи скрипел зубами, аборигены и вовсе предпочитали наблюдать со стороны, помалкивая в тряпочку. Ибо спорить с драконом чревато.

Поэтому к ряду вопросов Хицугая относился совершенно индифферентно, где-то в силу собственного мировоззрения, где-то в силу выработанной привычки.

Историю о капитане десятого отряда он слышал, даже из нескольких источников, и это сравнение было неизбежным, поэтому Каташи считал, что даже трепыхаться не стоит.