Связанные (СИ)

Дом встретил молодых людей вкусными запахами печёной рыбы и сладкой сдобы – Куросаки-младшая вернулась домой.

– Карин-тя-ан, ты приехала? Иди сюда! – раздался вопль с кухни.

– Чего я ещё натворила? – хмуро пробурчала брюнетка, снимая обувь и отправляясь на поиски Юдзу. Сёстры столкнулись на входе в гостиную.

– Карин-тян, а не объяснишь ли ты мне, почему моя постель пахнет мужскими духами?

– Ну-у, тебя не было, а Ичи-нии, наоборот, был.

Блондинка забавно склонила голову, давая понять, что не видит связи между указанными фактами, поэтому Карин продолжила объяснять:

– У нас живёт сослуживец Ичиго, из Готея, – она мотнула головой, указывая наверх, – и он спал на свободной кровати. Папа и братик в курсе.

Правда, тут Карин задумалась, а в курсе ли бородач, что Тоширо спал в девчачьей комнате. Но потом махнула на это рукой, как не заслуживающее внимание, и уточнять не стала.

– А почему именно на моей кровати?! – Юдзу встала в грозную позу, уперев кулачки в пояс. Зажатую в правой руке лопатку она в ход пока не пустила.

– То есть ты хочешь сказать, что лучше бы он спал на моей кровати? – невинно уточнила брюнетка и, направившись наверх, бросила: – Я перестелю.

Поскольку Карин теперь не загораживала обзор, Юдзу, наконец, заметила гостя, который тоже уже было собрался подняться по лестнице.

– Ой, – мило улыбнулась девушка и захлопала ресничками, – Вы же парень Карин-тян... ну, которого она ещё тогда приводила!

Хицугая чертыхнулся про себя, в голове тут же всплыл эпизод, когда он появился в это доме впервые несколько лет назад. Не добавил счастья и Иссин, услышавший последнюю фразу. С воплем 'почему мне дочка ничего не сказала, она мне не доверяет!' странный отец семейства обслюнявил Тоширо, а потом, когда вернувшаяся Карин, отвесив первому подзатыльников, выволокла второго из этого 'дурдома', ещё долго рыдал над плакатом жены о жестокости младшего поколения. Воистину, ни черта не меняется.

Хицугая стоял в комнате Ичиго, оперевшись спиной о стол, и ждал, пока Карин разглаживала на кровати свежие хрустящие простыни.

– Какие у нас планы на завтра? В смысле, в школе расписание есть?

– В школу нужно явиться без пятнадцати девять, – принялась объяснять Карин. – Это очень важно, потому что именно в первые пятнадцать минут проходит "линейка" с перекличкой. Дальше, в принципе, можно свалить из школы. Конечно, если поступать так каждый день, учителя таки кому-нибудь нажалуются. Но к тебе это относится в меньшей степени – школу тебе не заканчивать, экзамены не сдавать, так что можешь располагать временем более свободно.

Забросив кровать покрывалом, Куросаки плюхнулась сверху и продолжила объяснения:

– Потом идут собственно уроки: 50 минут урок / 10 минут перемена – все очень удобно. Обычно в день бывает по шесть уроков, потом начинаются кружки и секции. Обед в 12-50, длится час.

– А завтра? Завтра же первый день. И учебники...

– А завтра общешкольная линейка – бред директора слушается около часа, затем собрание класса с руководителем. Классы ведь каждый год тасуются, на классном часе и знакомятся все заново. Там и учебники выдадут, и расписание, включая всякие фестивали и другие внеклассные мероприятия. К обеду должны освободиться, хотя в обычные дни занятия длятся до четырех.

Хицугая кивнул. Значит, завтра – отличный день, чтобы заняться Такинарой. Кстати, нужно ей позвонить.

В среду Куросаки принесла список спортсменов с разбивкой по классам, правда у Хицугаи были другие планы. Сегодня, как и предыдущие два дня, он тренировал свою подопечную, поскольку уже в пятницу они возвращались в Общество Душ: капитан – на три дня с проверкой отряда, а Такинара – надолго.

Куросаки рвалась составить компанию на сегодняшнюю тренировку. Чего ей неймется, вчера же её не было видно до вечера? Задолбав-таки капитана, Карин сейчас сидела на спине синигами, который на сюнпо летел на поляну, где обычно проводил тренировки. Такинара уже стояла в ожидании, разминая мышцы, когда капитан сгрузил брюнетку с краешку, чтоб не мешалась, и посмотрел на неё холодно и мрачно.

– Сидишь здесь и не высовываешься, – приказал Хицугая.

– Хай, – с милой улыбкой ответила Куросаки.

Хицугая скептически покачал головой и двинулся к подопечной, Карин пошла следом. Многие считают, что 'хай' – это по-японски 'да'. Как сказать... на самом деле это сложное понятие, означающее, что собеседник вас услышал, и даже воспринял смысл сказанного. Но это вовсе не значит, что он согласен с вами или будет выполнять вашу просьбу. Вот и Куросаки сделала по-своему.

– Высвобождай, – скомандовал капитан, доставая свой дзампакто. Нахмурился, увидев, как Куросаки приблизилась к Такинаре на расстояние метра полтора.

– Подожди, – вмешалась брюнетка, обращаясь к Мике, – покажешь?

Такинара растеряно перевела взгляд на капитана, спрашивая разрешение, капитан хмуро кивнул. Куросаки повертела в руках катану, примерилась и вернула её хозяйке. Такинара встала в стойку и глубоко вздохнула – до сих пор высвобождение отнимало у неё много силы - сделала большой замах, выбрасывая дзампакто вверх:

– Упади, Тобуёдзюн!*