Связи

На щеки Дьобулуса обрушились шлепки. Последний особенно удался – жгучий и звонкий. Дернув головой, Дьобулус разлепил веки и сморщился от света – шторы были раздвинуты.

– Знаю, свет неприятен, – признал Октавиус. – Зато быстрее придешь в себя. Пить?

– Да, – прохрипел Дьобулус, нетерпеливо хватая предложенный стакан и парой глотков осушая его до дна. – Не знаю, что ты мне вколол, но больше я на это не согласен.

– Я второй час пытаюсь привести тебя в чувство. Я даже подумал, что перестарался с дозировкой и таки отправил тебя к праотцам… Рубашка в подмышках до сих пор мокрая после перенесенного стресса, – признался Октавиус. – Я как раз размышлял, что вот мне подфартило – прикончил не только лучшего друга, но одновременно еще и ключевую фигуру в расследовании, как вдруг услышал твое сладкое сопение. Ты просто уснул! Очень крепко. Нашел время для релакса.

– Мне было с чего утомиться. Ты провел меня сквозь череду психологических пыток.

– Я не виноват, что ты начал каскадно галлюционировать с места в карьер. Тебе давно следовало заняться своим психическим состоянием. Оно сильно так себе.

– Только с тобой, мой друг.

– Я старый, оставшейся мне жизни не хватит, чтобы разобрать твои проблемы. Что ж, по итогам нашего протяженного психотического трипа могу резюмировать, что рисуешь ты и правда паршиво. Большинство карточек не идентифицируемы. Но вот эти три меня заинтересовали, – Октавиус раскрыл карточки веером.

– Подожди, эти карточки существовали на самом деле? – поразился Дьобулус. – Ты не мог просто показать их мне?

– Если бы все было так просто, все не было бы так сложно, Дьобулус. Взгляни.

К изображенному на карточке кругу была подрисована вертикальная линия.

– Хм… – протянул Дьобулус. – Когда ты держишь карточку так, выглядит как леденец на палочке. А если перевернешь, получается… петля.

– Если бы у Киношника были суицидальные мотивы, то, наверное, за такое количество лет они бы проявились, – кисло заметил Октавиус. – Или это он намекает, что нам конец?

Дьобулус стиснул зубы.

– Жаль, наши силы несопоставимы и я не могу внушить ему желание отрезать себе член, чтобы он умер от потери крови.

– Бедренная артерия кажется более надежным вариантом. Целишь в верхнюю часть бедра, с внутренней стороны. Удобно бить снизу, когда тебя уже повалили на землю. Кровь хлынет фонтаном. Несколько минут – и противник мертв.

– Ты явно уже думал об этом, маньячный докторишка. И мое бедное, бессознательное, беззащитное тело лежало перед тобой…

– Избавь меня от твоих извращенных фантазий, Дьобулус. В Льеде было много опасных районов, пока ты их не расчистил. С бурных студенческих лет и до сих пор по привычке ношу с собой скальпель, – Октавиус похлопал себя по нагрудному карману жилета. – Продолжим. Вот эти две карточки. Что это за безобразные каракули?

– Это я так пишу «1» и «2».

– То есть это две части одной картинки? Как ее соединить? Вот так? – Октавиус свел карточки вместе. – Звезду ты оставил как есть. А вот эта блюющая комета, это что?

– Твой вариант так хорош, что мне и предложить нечего, – Дьобулусу наконец удалось приподняться и сесть. – Но вообще это хвост, как у петуха. Вот и клюв.

– Петух и звезда. Что это может значить?

– Понятия не имею.

– Петух и звезда… – рассеянно повторил Октавиус и вдруг резко поменялся в лице. – Сейчас ты встанешь и пойдешь со мной.

– Легко сказать, встанешь. Дай мне руку. Я ужасно ослаб.

Октавиус нахмурился.

– Это не от лекарств. Как твой демон?

– Замер. Наслаждается моей агонией. Сколько времени?

– Четыре.

Дьобулус присвистнул.

– Однако. Есть новости от отважной троицы в Ийдрике?

– Пока нет. Надеюсь, они не переубивали друг друга еще в вертолете.

– Касательно того, что ты сказал о моих жертвах. Я не ожидал, что ты можешь быть настолько циничным, мой друг.

Октавиус сжал губы.

– Я говорил то, что ты хотел от меня услышать. А вот что я думаю на самом деле, Дьобулус: кроме трупов, ты оставил за собой толпы скорбящих близких. И за это тебе нет прощения.

22.

[16:57, воскресенье. Мужской туалет в здании СЛ]

– То есть звезда и петух тебе совершенно ни о чем не говорят? – в десятый раз спросил Октавиус.

– Нет. А должны?

– Когда-нибудь забредал в эту часть здания?

– Не доводилось.

– Мы на месте. Входи, – Октавиус поманил Дьобулуса в приоткрытую дверь.

– Я не знаю, чем ты собираешься удивить меня, но все, что мне могли показать в мужских туалетах, я уже видел, – хмыкнул Дьобулус. – К тому же есть туалеты и поближе. Не обязательно было тащиться в такую даль.

– Да, этот туалет на отшибе. Сюда редко кто заглядывает. Я однажды заскочил и… – Октавиус решительно проволок Дьобулуса мимо кабинок. За последней оказалась ниша с раковиной. – Вот эти петух и звезда? – спросил он, указывая пальцем. – Я их помню еще с тех лет, когда здесь работал. Точнее, не сумел забыть.