Связи

– Ни следа. Понятно, что за прошедшие годы тело бы разложилось. Но косточки бы остались. Здесь же даже крыс нет, заметил?

– Спустя некоторое время, может быть, несколько дней, мальчик вышел из палаты, – предположил Томуш. – И спустился в кафетерий в поисках пищи. Обрати внимание, как яростно разорваны пакеты. Он был очень голоден…

– Мальчик? – не понял Деметриус. – Какой такой мальчик?

Томуш заглянул в покрытый разводами ржавчины холодильник.

– Тут бутылки с молоком. Не вскрытые. И еще много всякого. Почему он съел только печенье?

– Меня больше удивляет тот факт, что он сумел остаться в живых, – заметил Эфил. – Ребенок… с такими ожогами… без медицинской помощи. Он встал, спустился со второго этажа в подвал, надорвал эти пакеты, в конце концов. У него была обожжена рука, помнишь? Это ему не помешало. Каким образом?

– Вы двое! – повысил голос Деметриус. – Прекратите меня игнорировать!

– Не знаю, – пожал плечами Томуш. – Ты что думаешь?

– Ладно. Обсуждайте дальше этого не пойми кого, а я пока кровью истеку, – проворчал Деметриус.

– А, точно, – вспомнил Эфил. – Надо что-то сделать с его травмой.

– У меня есть кровоостанавливающий порошок и бинты, но это только первая мера, – сказал Томуш. – По завершении операции вам нужно будет показать голову врачу, правитель. А еще лучше двум врачам.

Эфил рассмеялся. В какой-то момент его настроение резко улучшилось.

– Куда теперь?

– Сбегаем по адресу нашего пациента. Глянем, как он жил. Шустрее, там вот-вот ливанет.

19.

[??:?? ?]

Зрение начало проясняться, и Дьобулус увидел лесную дорогу. Высокие сосны вдоль дороги, застывшие, как нарисованные. Ни порыва ветра. Ни вскрика птицы. Дьобулус брел, еле перебирая усталыми ногами, и лес становился темнее и гуще. Собственно, он с самого начала был намного темнее и гуще, чем тот пронизанный светом симпатичный лесок, где отец Дьобулуса служил лесничим. Дьобулус старался пореже вспоминать жилище, что он делил с родителями, отодвигал воспоминания вглубь, заслонял их от себя, и сейчас оценил метафоричность местности.

Потом дорога резко свернула, и за поворотом он увидел дом. Стены были выкрашены темно-зеленой краской, а крышу покрывала желтая черепица. Там погибли его родители, оттуда Дьобулуса забрали сотрудники СЛ. Дьобулус постарался перенаправить мысли на текущие задачи, потушить навязчивое, болезненное чувство.

– Думаю, я нашел, – сообщил он Октавиусу. – Это не только место, где закончились мои отношения с родителями. Это еще и место, где начались мои отношения с ним.

– Наконец-то, – выдохнул Октавиус. – Я уже думал, мы проблуждаем до твоей младенческой родовой травмы.

Дьобулус поднялся на крыльцо и автоматически вытер ноги о яркий симпатичный коврик у двери. Его мать любила броские цвета и уютные мелочи. Он не мог вспомнить ее лицо, но хорошо помнил ее вещи (серьги, платья, горшки с цветами) и вкус еды, которую она готовила.

– Моя комната слева по коридору. Туда я войду. Но в комнату родителей заходить отказываюсь.

– Как пожелаешь. Все, что твое маленькое сердечко сможет выдержать. Пока нас не приперла острая необходимость.

Неужели эта комнатушка всегда была такой крошечной? На синем ковре с дельфинами лежала моделька самолета. Дьобулус помнил, как собирал ее. Потом она вдруг разлетелась на куски у него в руках. Он до сих пор помнил обжигающее ощущение трения, когда деревянные детали резко выхватило из пальцев. Затем стены просто разлетелись, как от взрыва. А дальше провал в памяти вплоть до момента, когда сотрудники СЛ нашли его. Родители пропали. Было несколько версий, что с ними случилось. Согласно любой из них, они погибли.

– Моя фотография, – Дьобулус развернул к себе фотографическую рамку на письменном столе. – Мне здесь лет десять. Совсем не похож на меня нынешнего. Вернее, я на него.

– Жизненные переживания влияют на внешность.

– Моя мама рядом… Я рад снова увидеть ее лицо. С другой стороны, даже спустя столько лет мне все еще больно смотреть на нее.

– Тогда отложи фотографию. У нас нет времени. Все это и так затянулось неприлично долго, – Октавиус не поддавался сантиментам. – Сейчас я хочу, чтобы ты взял карандаш или ручку – что найдешь. Затем осмотрись вокруг. В этой комнате я спрячу несколько карточек, на которых изображены простые символы и геометрические фигуры. Ты должен дополнить изображения тем, что придет в голову. Если голова пуста, просто брось карточку, переходи к следующей.

– Я не умею рисовать, – возразил Дьобулус, но тем не менее вытянул ящик письменного стола и достал из него карандаш.

– Я не жду от тебя работ на школьную выставку.

Дьобулус начал перебирать книги на стеллаже. На третьей ему повезло – из книги торчал квадратик картона. Что это на нем? Молния, напоминающая рваный порез. У Дьобулуса не возникло идеи, как он может дополнить символ, крайне сильный сам по себе, так что он бросил картонку.