Связи

Все подумали о Медведе, все еще занимающем место во главе стола. Тело начальника очевидно не способствовало поддержанию оптимистичного настроя среди уцелевшего коллектива.

– Надо найти место побольше. Еще не хватало случайно наступить на его собаку, – пробормотала Лисица.

– Мы не наступим на его собаку, – возразил Октавиус. – Мы не сможем ощутить прикосновение к его собаке, увидеть ее шерсть или слюну на ковре, услышать ее дыхание. Уверен, он подумал даже об отпечатках ее лап в дождливый день.

– В крыле Второго отдела тоже есть зал для совещаний, – вспомнил Бинидиктус.

– Ну уж нет! – категорически заявил Джулиус. – Если враг предпримет решительные действия, я не хочу, чтобы пострадала наша собственность.

– Если враг предпримет решительные действия, сомневаюсь, что у тебя будет возможность позлорадствовать по поводу разгромленной собственности нашего отдела, – ухмыльнулся Бинидиктус.

– В прошлый раз он ограничился только Первым, – напомнил Джулиус.

– В прошлый у него силенок было меньше. Вот он и решил, что начну-ка я с тех, кто представляет опасность. А до клоунов из Второго отдела можно добраться и потом, – разъяснил Бинидиктус.

Джулиус попытался испепелить Бинидиктуса взглядом. Бинидиктус не испепелялся. Отчаянье Джулиуса углубилось.

– Пойдемте в библиотеку, – предложил Илия. – Там просторный читальный зал. А столы сдвинем, чтобы не мешались, – «Первый этаж, – добавил он мысленно. – Никаких лестниц, которые кому-то слишком сложно преодолеть».

Дьобулус поспевал за остальными, но только он сам знал, чего это ему стоило. Он все еще сберегал силы для последнего удара, однако, даже пусти он все их в расход, едва ли этого будет достаточно, чтобы удержать его ускользающую жизнь. Плюс демон, который продолжит повреждать ткани в тот же момент, как они будут восстановлены. Плюс голод по спириту, сам по себе смертельно опасный. «Я мертв, – осознал Дьобулус со спокойной уверенностью – Прошел точку невозврата. Все».

Он почувствовал, как ткань жилета снова намокает от крови, и дотронулся до груди, проверяя, насколько все плохо. В кармане прощупывался скальпель. Какая-то смутная мысль мелькнула в его мозгу, слишком невнятная, чтобы ее прочесть. Он оглядел всю их команду. Усталые, осунувшиеся лица. Но никто из них не сдался, все готовы продолжать, даже осознавая, что шансы на победу весьма сомнительны. Дьобулус знал, что может рассчитывать на них.

Ниточки. Связи.

Пошатнувшись, Дьобулус ухватился за Октавиуса, и тот почти втащил его в библиотеку. «Думай, – сказал себе Дьобулус. – Думай». Его взгляд метался по залу, готовый вцепиться во что угодно. Зал сверкал, как драгоценный камень. Все в нем было новенькое и свежее, от столов и стеллажей со стеклянными дверцами до свежеокрашенных стен и перестеленного пола – результат очередного приступа щедрости Деметриуса. И повсюду кричаще-красные наклейки с перечеркнутой сигаретой. Это понятно – пожароопасное место: книги, бумага. И все же не слишком ли параноидально они боятся курильщиков?

(в его голове начало обрисовываться что-то, принимать форму)

П

Дьобулус скользнул взглядом по потолку, не позволяя себе сфокусироваться на одной точке.

(он еще сам не понимал, что задумал)

Л

Дьобулус постучал по ближайшей наклейке ногтем, привлекая внимание Октавиуса.

– Покажи Джулиусу.

(Этта уже что-то почувствовал. Он никогда не смотрел на людей прямо в реальности, но мысленно вперил свой взгляд в Дьобулуса)

А

– Что? – не понял Октавиус. – К чему ты это сказал?

(Этта тоже ничего не понимал, но успел встревожиться. Опасно. Пора избавляться)

Н

Дьобулус предпринял небольшое усилие, как будто пытался протолкнуть застрявшую в горле рыбью косточку. Октавиус все еще смотрел на Дьобулуса. И заметил тот момент, когда понимание ушло из его глаз: какая бы идея ни возникла в его мозге, Дьобулус заставил себя забыть о ней.

Недоумевая, Октавиус развернулся к Джулиусу. Он не знал, чего от него хотят, но хорошо знал старого приятеля. Дьобулус плевал на правила. Если они мешали ему, он отодвигал их и делал что хотел. В остальных же случаях просто не обращал внимания. Весь кафетерий СЛ еще с семидесятых годов был оклеен аналогичными наклейками о запрете курения. Порой Октавиус рассматривал одну из них сквозь слой сизого дыма, размышляя, в курсе ли Дьобулус, что она вообще тут висит. И если сегодня Дьобулус обратил внимание на запретительные знаки, это было для чего-то нужно. И Октавиус подчинился указанию.

– Джулиус, ты все еще с нами? – наигранно изумился он. – Не слишком ли мы глупы для тебя? Послушать твои разглагольствования, так Киношник давно у тебя в кармане. А на деле от тебя никакой пользы. Даже Бинидиктус хоть чего-то добился: захомутал Лисицу. Но тебе и с ней не повезло, неудачник.

Пораженный этим внезапным нападением, Джулиус уставился на него во все глаза.

– Я не неудачник.

– Да ладно?

– Я занимаю руководящую позицию в одной из самых важных организаций страны, – попытался оправдаться Джулиус.

– И что с того? Тебя никто не любит. Ты никому не нужен. Уверен, ты и сам это прекрасно знаешь.