Связи

– Ты уже ответил на этот вопрос. Я стал сентиментальным. Пока мои дети были маленькими, я смотрел на них и понимал, что не смогу обидеть ни одного ребенка. Время было лихое, и рыбы в водоеме, то есть в Роане, хватало. Днем я резал бандитов на куски, ночью спал как младенец. Хотя я признаю, что порой дотягивался до обычных людей. Довольно часто, наверное. Совесть меня не мучила – меня не заботили взрослые. А потом мои дети выросли. И сами стали обычными взрослыми людьми. Жена моего сына работает учительницей в начальной школе. И я понял, что теперь едва ли смогу использовать и обычных взрослых тоже. А бандиты тем временем кончились, – Дьобулус страдальчески усмехнулся. – Остался я один. Я победитель. И я умираю.

Из-под его пальцев, обессиленно распластанных на груди, поползла длинная красная змея очередного подкожного кровоизлияния, и Октавиус ощутил металлический вкус во рту. Он рассчитывал на Дьобулуса. Дьобулус всегда выкручивался. Если ему отрубали голову, он отращивал новую.

– Это преувеличение, – рассмеялся Дьобулус над его мыслями.

Сейчас Октавиус осознал, что Дьобулус уязвим и смертен. Это открытие принесло страх и тоскливое предчувствие одиночества.

Дьобулус вытянулся в воде, быстро нагревающейся от его жара, и закрыл глаза.

– Даже после всего пережитого… я бы не хотел, чтобы моя жизнь сложилась иначе. Частично из-за моих детей. Но главным образом дело в спирите. Потому что, однажды получив такую силу, ты ни за что не откажешься от нее. Это нужнее, чем зрение, важнее, чем слух. Киношник не мстит «Серебряной Лисице» за то, что его бросили умирать в пустом городе. Это мелкая, личная причина. Он давно забыл о ней. Чего он действительно хочет, так это владеть и управлять спиритом. Может быть, это единственная вещь, которая доставляет ему удовольствие. Наша страна – его среда обитания, как для зверя – лес. Его территория. Тогда как СЛ – наглый вторженец, невесть с чего возомнивший, что имеет право распоряжаться в этих угодьях. А теперь СЛ начала внедрять «Спирит 3013», вещество, способное вбирать в себя спирит, расчищая участок. Что для Киношника равно как если бы кто-то начал вырубать его деревья. Он ощутил весомую угрозу. Теперь избавление от СЛ – принципиальный вопрос для него. Он не отступится.

– Тогда это либо он, либо мы.

– Именно так. Отчасти я понимаю его. Мы во многом похожи. Единственное значимое отличие – я согласился быть дрессированным чудовищем, а он дикий зверь. СЛ воспитала меня, дала мне наставника и использовала мою привязанность к нему, чтобы навязать мне определенную идеологию. Я принял эту идеологию, потому что она была мне удобна. Потому что позволяла остаться частью человеческого общества – хотя бы до некоторой степени. Но я всегда цеплялся за людей. А ему это было не нужно с самого начала. Он сам по себе. Он близок только к Богу. Он сам бог. Мы для него ничто, букашки в траве. Максимум, что он испытывает по отношению к нам – слабое любопытство, наблюдая, как мы засуетились в панике. Он знает, что держит все под контролем. Как только ему надоест наблюдать, он прижмет нас ногой.

– Он изначально был обособлен из-за его болезни. Люди учатся устанавливать связи с другими людьми в раннем возрасте. Когда он был ребенком, он не мог, или не хотел, или и то и другое.

– А позже сказалось еще и влияние спирита, – дополнил Дьобулус. – Знаю по себе. Мои силы возрастают с годами. Одновременно мои чувства блекнут. Начинаешь мыслить по-другому. Видишь ли, чем больше ты бог, тем меньше человек. Однажды даже собственное тело станет тебе ненужным, и ты обратишься в чистый дух. Все связи, что когда-либо соединяли тебя с людьми, окажутся разорваны. В тебе останется только идеология, вектор.

– Это то, чем в итоге обернется Киношник? Враждебной силой, стремящейся избавиться от нас?

– Да. И тогда он превратится в проблему и вовсе не предполагающую решения. Ведь то, что не имеет физической основы, невозможно уничтожить.

– А ты? К чему движешься ты?

– К тому же самому. Но мне потребуется намного больше времени – трудно подняться до достаточного уровня, проводя большую часть года вне Ровенны. А пока мне приходится пребывать в промежуточном состоянии. Жить с нарастающим ощущением неполноценности. Я благодарен судьбе, чтоб собрал свою семью по кусочкам, когда еще мог. Успел.

– Ты слишком сгущаешь краски, Дьобулус.

– Нисколько. Я двигаюсь по инерции в старых отношениях. Но больше не способен на новые. Я утратил способность устанавливать привязанности.

– В жизни есть вещи поважнее, чем привязанности.

– Ты ли это говоришь, психиатр? О нет. Привязанность – это самое главное в человеческой жизни. То, что и делает тебя человеком. Вспомни, что мы наблюдали среди наших коллег в последние сутки. Казалось бы, в столь угрожающей ситуации страх смерти должен доминировать в их сознании. А что по факту? Илия в отчаянье из-за жены, Лисица препирается с Бинидиктом, Эфил ненавидит Деметриуса, Джулиус оплакивает свое разбитое сердце. И это абсолютно естественно. Потому для человека самое важное –отношения с другими людьми.