Связующая магия

Я видел книги, так обильно украшенные рисунками, иллюстрирующими расцвет могущества Закатных миров. Сейчас эти миры, некогда кипящие жизнью, полные магией, сверкающие богатством — пусты. Война мести смела их, как сметает волна песчаные башенки. Закатная обитель устояла одна и устояла тоже до поры до времени…

Срединники наслаждались нашим бессилием, нашей подавленностью, как кот забавляется, загнав мышь в угол.

В этом углу мы уже четыре тысячи лет влачим жалкое существование, но никто не решается воспользоваться магией порталов. Охранники, ушедшие когда-то давно к Рубежу, так ни разу не подали вести, что добрались дотуда, что остались живы…

Но и наше жалкое существование вряд ли можно было назвать жизнью. С тех самых пор, как Гардиус совершил ошибку, потакая своей безумной идее, Закатные миры неминуемо разрушались.

Чтобы хоть немного обезопасить закатную обитель, Гардиус умертвил десять ближайших миров, полагая, что ни один срединный маг не может минуть их. Но и за это ему пришлось заплатить — мировая энергия — единое целое Закатных миров — отозвалась катастрофами. На Закатную обитель обрушились страшные катастрофы — в основном это были разряды электричества в поврежденной мировой ткани, а также смерчи в ее разрывах. И если маги противостояли этому в Закатной обители, то миры, уничтоженные Гардиусом все больше разрушались под действием этих сил, погубив следом еще пять миров.

Но самое худшее было то, что маги стали забывать, как перемещаться по мирам. Закатная обитель стала подобна тюрьме. Несколько раз случался голод из-за уничтоженных стихией урожаев.

Три тысячи лет сменялись правители — слишком много их оказалось после Гардиуса — слишком много терпели они и пожелали переделать все по-своему. Но также они не соглашались с новым правителем. Пока, наконец, не был создан новый Совет магов, в который вошли самые могущественные маги знатных родов, и в очередной раз не изменились законы обители.

Но катастрофа была отсрочена всего лишь до тех пор, пока не погиб в одной из бурь мой отец и правитель.

Несмотря на то, что мы с братом еще не достигли совершеннолетия — до него оставался год — Совет сделал нас правителями.

Но нам было тесно здесь — мы с братом как два паука в одной банке. И эту банку пришлось разбить, чтобы вырваться на свободу.

Игниферос всегда любил огонь — он всегда хотел, чтобы его магия была такой же мощной и безудержной. Как те молнии, пробужденные поврежденной мировой тканью. И всегда он вспоминал, как справедлива была смерть Гардиуса, которого, как рассказывали некоторые книги, был брошен Дарсизом в одно из таких повреждений, словно и сама стихия отомстила ему.

Но меня Гардиус восхищал — не своими поступками, а своим талантом, своей силой.

Я гордился, что наш род происходит от него…

Игниферос долгое время ходил хмурый и молчаливый. А всего лишь потому, что я ему сказал о его «светлых» товарищах. Он не понимает, что они в действительности ничем не лучше всех остальных, кто стремился к власти. Я высмеял их идеи возродить род восходных магов. Такой нелепицы я еще в жизни не слышал. Они говорят о разделении, когда оба народа так перемешались друг с другом, что теперь уже никто не может быть уверен насчет чистоты своей крови. Тем более глупо говорить об этом нам, потомкам Гардиуса.

После той нашей ссоры Игниферос все-таки призадумался и даже предложил нам больше не ссорится. Это тоже звучит смешно. Однако в шутку над ним я все-таки дал клятву не сориться — лишь потому, что хочу узнать, насколько его самого хватит.

Но кто знал, что скоро одно маленькое ничтожное обстоятельство разрушит не только клятву, но и весь наш мир. Мы должны были учитывать урок Гардиуса, но мы легкомысленно забыли об этом.

Тогда был ясный зимний день. На море царил штиль, а от этого было тепло. Игниферос сердился — он уговорил меня покататься на парусной лодке, а ветра не было. Старейшины же после случившегося с нашими родителями запретили пользоваться магией ветра, впрочем, как и далеко отплывать от берега. Я подобных запретов не слушал. Но Игниферос был слишком правильный, и от своего бессилья он и сердился. И в этот момент к нам подошла она… Первое, что я понял, что никогда прежде не видел эту девушку в нашей обители и оттого удивился еще сильнее. Второе — что девушка оказалась настолько красивой, что у нас обоих пропал дар речи.

— Доброе утро, — произнесла она и улыбнулась.

— Но откуда ты? — спросил я изумленно. — Ты ведь не из Закатной обители.

— Я из Срединных миров, — призналась она. — Всего лишь решила прогуляться и посмотреть как у вас здесь…

Она улыбнулась, сделав паузу, обозрев все вокруг.

— И здесь очень красиво.

Голос у нее тоже красивый и даже несколько завораживающий. Мы с Игниферосом переглянулись и наперебой предложили показать ей наш дворец. Она согласилась. Мы провели ее по всей закатной обители. А потом вышли в сад. Оба мы были зачарованы ею.

— Как же ты прошла сюда? — спросил я, чувствуя себя опьяненным ее красотой и грацией. — Нас от остальных миров отделяют несколько безжизненных.

Она снова засмеялась.